Вогт Ван - Первый марсианин

Я лихорадочно уцепился за поручни, повиснув на них всем телом. Вне себя от ярости, я попытался подтянуться повыше, но в это мгновение, сдвинувшись в сторону, надо мной приоткрылась раздвижная дверь кабины водителя. Оттуда высунулся Фрэнк и продолговатым стержнем ударил меня по пальцам. Несмотря на довольно толстые перчатки защитного комбинезона я почувствовал резкую боль и тут же онемевшая рука чуть было не отпустила спасительную стойку. Совсем обезумев, я перехватил её другой рукой чуть пониже.

Тотчас же Фрэнк, встав на колени, вновь замахнулся своим смертоносным для меня оружием. Но на сей раз он промахнулся, и от этого тычка металла о металл посыпались искры. Нет, с меня и одной такой атаки было более чем достаточно. Я не мог допустить, чтобы он изуродовал и вторую мою кисть. Не считая того, что вполне мог свалиться и под колеса. Поэтому прежде, чем он успел шарахнуть по мне в третий раз, я вытянул ноги и, коснувшись ими грунта, засеменил в темпе все убыстрявшегося хода поезда. И только тогда отпустил поручни.

И все же я упал головой вперед, врезавшись прямо в насыпь. К счастью, прослойка воздуха в моем герметизированном комбинезоне спасла меня от серьезных ранений. Задыхаясь, я поднялся на ноги. Меня била дрожь от бессильного гнева. Я совершенно выдохся в этой безобразной схватке. И все же я не оставил надежды вспрыгнуть на ступеньки проносившихся мимо вагонов с отходами. Однако когда я в этом полусогнутом положении побежал вдоль поезда, до меня быстро дошло, что из-за громоздкого одеяния преуспеть в этом деле мне вряд ли удасться. Состав уже раскатился так быстро, что реализовать этот план оказалось трудно, если не сказать вообще невозможно. Совсем упав духом, я решил уже отказаться от столь безумной затеи, но в последний момент чья-то железная рука ухватила меня за шею.

- Сеньор, бегите! И я повиновался. Совершенно обессиленный, с пересохшим от натуги ртом и привкусом соли на языке, с помутившимся взором от набежавших и резавших глаза слез, я беспомощно вслепую молотил руками воздух, стремясь ухватился за ступеньку вагона, заполненного шлаком. На ней-то и висел Хосе.

Благодаря державшему меня мертвой хваткой индейцу, принявшему тем самым на себя основную тяжесть моей отягощенной комбинезоном персоны, мне буквально чудом удалось это сделать. Спустя несколько секунд мы оба уже сидели на платформе товарного вагона, с трудом переводя дыхание.

Меня все ещё продолжало трясти от пережитого волнения. Но, преодолевая себя, я приподнялся.

- Не знаю, что задумал этот лицемер - свирепо процедил я сквозь зубы, - но мы безотлагательно направимся сейчас в пассажирский вагон и расставим все точки над "i".

Наше появление там вызвало некоторый переполох. Я кратко пояснил, в чем дело, затем, сняв трубку телефона, вызвал кабину машиниста. Но после третьего гудка на линии воцарилась ватная тишина. Учитывая, что вся питавшая системы поезда энергия распределялась с пульта управления, не оставалось никаких сомнений, что Фрэнк вырубил телефонную связь. Цель его действий была более, чем очевидна: не допустить нашего контакта с Марсополисом, конечным пунктом нашей поездки.

В глубине души я корил себя за то, что не догадался в первую очередь позвонить именно туда. Не исключено, что я успел бы сделать это раньше, чем Фрэнку пришла бы в голову мысль о том, чтобы воспрепятствовать любому нашему общению с внешним миром.

Один из пассажиров недоуменно пожал плечами.

- Фрэнк ведет себя крайне глупо, - воскликнул он. - Если его намерение состоит в том, чтобы совершить аварию, то в итоге он рискует пострадать и сам. Поэтому считаю, что нам ничего не остается, как покрепче закрепиться в креслах и ждать.

И тут у меня совершенно неожиданно возникла одна тягостная мысль. Я проворно взглянул на манометр, регистрировавший давление пара. Оно заметно упало, а температура была несколько ниже положенной. Я обратился к пассажирам: - Господа, мне горько сообщить вам правду, но обстановка требует этого. Сдается мне, что Фрэнк отключил кондиционеры.

Филипп Бэррон побледнел, но прочесть что-либо в его взгляде было по-прежнему невозможно.

- И сколько времени мы сможем продержаться? - поинтересовался он.

- Не более часа, - уточнил я. - На худой конец мы смогли бы вынести неизбежный в этой связи холод, но если давление упадет более чем в два раза, всем нам - крышка, за исключением, спору нет, Хосе.

Последовала мучительная пауза. Бэррон раздумчиво посматривал на индейца.