Вогт Ван: Первый марсианин

От приведенных Хосе фактов и цифр у меня, похоже, слегка закружилась голова. Я взглянул на мощное телосложение индейца с его отливавшей красноватым оттенком кожей и понял, что такой человек, как он, вполне мог бы стать марсианином. И напротив, было более чем очевидно, что у меня, например, подобных шансов просто не существовало.

И тут я внезапно обнаружил, - намного раньше Хосе - что далеко впереди по курсу на рельсах лежал какой-то посторонний предмет. Конечно, полагал я, индеец тоже должен его заметить.

Поэтому я выжидал, раздумывая, сколько тому понадобится на это времени. Уже через двадцать секунд он вдруг вытянул палец, показывая на препятствие.

Я вздохнул. Да, с таким отличным зрением нечего было опасаться хотя бы малейшего проявления кислородной недостаточ точности.

- Начинайте тормозить! - распорядился я.

Он кинул на меня несколько удивленный взгляд. Я был уверен, что в этот момент Хосе взвешивал мои слова, оценивая их примерно так: НО ЕЩЕ СЛИШКОМ РАНО ДЕЛАТЬ ЭТО. Не вызывало сомнений, что он недостаточно учитывал то обстоятельство, что для остановки поезда на Марсе требовалось гораздо больше времени, чем на Земле: масса оставалась прежней, но вес здесь существенно менялся, а трение становилось гораздо более слабым. Состав со страшным скрипом колес замер. Локомотив, подрагивая, натужно пыхтел.

Вблизи не было ни души и вообще ничего примечательного, кроме громадного мешка, валявшегося рядом с рельсами. Я прикинул, что в него напихано не менее пары тонн скальных пород.

- Я сейчас спущюсь вниз, - обратился я к Хосе. - А вы тем временем тихонько продвигайтесь вперед до тех пор, пока я не дам вам сигнал остановиться.

Он послушно кивнул. Я отодвинул в сторону дверь. Индеец в тот же момент поднял плотный воротник своей куртки, прикрывая от холода уши. Стоило мне спрыгнуть, как он тут же изолировал кабину от внешнего мира.

Между тем снаружи не так лютовало, как вчера. Я прикинул, что температура поднялась до минус пятидесяти градусов. По моему знаку поезд начал медленно продвигаться и остановился тотчас же, как я сделал Хосе отмашку. Используя крюк небольшого под емного крана, который мы постоянно на всякий случай возили с собой я приподнял мешок и переправил его в грузовые вагоны, заполненные шлаками. Потом вновь забрался в командный отсек локомотива.

- А теперь - полный вперед, да пошустрей! - распорядился я. Стрелка спидометра быстро поползла вверх. Но едва она достигла отметки в "семьдесят", как Хосе прекратил дальнейший разгон состава.

- Я недостаточно знаком с местностью, сеньор, чтобы рисковать двигаться быстрее.

Покачав головой, я сам сел за пульт управления. Прибор немедленно отреагировал на заданное мною ускорение хода.

- Билл, - в его устах мое имя как - то смешно растянулось до "Биил", - А кто это подбросил нам мешок? Я уже некоторое время гадал про себя, проявит ли он любопытство по этому поводу или нет.

- Тут водится раса этаких волосатиков, - неспешно ответил я на его вопрос. - Они живут в подземельях и, пробивая штольни, добывают этот материал, который почему - то аккуратно нам поставляют. - Я не мог удержаться от улыбки при виде его ошеломленной физиономии. - Нам же эта руда совсем ни к чему, поскольку обычно ничего в ней, кроме самых обыкновенных камней, не встречается. Но нас очень заинтересовали мешки, которые они заполняют этой ерундой. Они сотворены из чего-то, что не толще обычной бумаги, совершенно прозрачно и при этом выдерживает вес набитой в них породы в несколько тонн. Эти существа производят эту "ткань" из особой субстанции, которая вырабатывается в их собственных телах. Примерно так же, как это происходит с пауками, выстраивающими свою паутину. А нам так и не удается дать им знать, что мы нуждаемся исключительно только в мешках.

К этому моменту мы преодолели уже восемьдесят километров пути, двигаясь в срелнем по сто тридцать пять в час. Дорога шла строго по прямой линии, и создавалось впечатление, что мы весьма бойко катимся по ледяной дорожке катка. По обе стороны железнодорожного пути простиралась песчаная равнина, бескрайняя и пустынная. С того дня, когда я впервые попал в эти края, в ней, казалось, не произошло никаких перемен. На горизонте медленно поднималось солнце. Небо заметно поголубело, звезды побледнели, но их по-прежнему можно было легко различить. Мы мчались по этой бесплодной местности со свистом, порождаемом паровыми турбинами, вращавшимися с громадной скоростью, и с грохотом от всей той механики, что передавала тягу на колеса. Я чувствовал сейчас себя совсем иным, чем обычно, созданием, наделенным некоей сверхчеловеческой мощью. Я был повелителем могучего стального монстра, нарушавшего извечную тишину на планете, удаленной на миллионы километров от Земли.