Лисса Прайс - Стартеры

— Даже о цветах они подумали. Эти малышки очень милые и у них большое чувство прекрасного, — я указала на вазочку с маленькими орхидеями. Блейк вытащил одну и протянул мне.

— Для тебя.

Я удивленно провела пальцем по нежным желтым лепесткам. На них были бордовые вкрапления, напоминающие леопардовый рисунок.

— Я еще никогда не видела такого рисунка на орхидее, — сказала я и вдохнула аромат цветка.

— Я знаю. Они очень редки. Так же как и ты.

Я покраснела и смущенно сделала глоток лимонада. Он тихо засмеялся.

— Итак, кто же ты, Кэлли — загадочная девочка? — спросил он. — Как так получилось, что мы с тобой еще никогда не встречались?

— Тогда бы я не была такой загадочной.

— Какое твое любимое блюдо? Ответь не задумываясь.

— Чизкейк.

— Любимый цветок?

— Вот этот, — помахала цветком, который он мне подарил.

— Самый лучший фильм?

— Ну... Это тяжелый выбор, — я не хотела ему рассказывать, что не смотрела ни одного фильма уже вечность.

— Любимое животное?

— Кит.

— Это было быстро, — он покачал головой, и мы оба засмеялись.

— Теперь твоя очередь, — настояла я.

— Любимый цвет: синий. Любимая еда: картофельные чипсы. Любимый музыкальный инструмент: гитара, — выпалил он. — Специальная организация: исчезающие виды.

— Звучит отлично. Я могу разделить с тобой последний пункт?

Он замялся на секунду, но все же улыбнулся

— Хорошо.

Мы еще долго сидели на солнце, болтая, и узнавая друг о друге все больше и больше. Мне было с ним весело. Была бы моя воля, я бы с ним осталась здесь навсегда, но постепенно начало холодать. Я потерла себе руки.

— Что ты думаешь о том, чтобы постепенно возвращаться домой, — спросил он. Я кивнула и начала собирать тарелки.

— Оставь это, — он накрыл своей ладонью мою. — Это сделают другие.

— Кто? Феи? Тебе не кажется, что это не честно заставлять их так работать. Ты только подумай об их хрупких ручках!

— Они любят работать. И они получают хорошую фейскую благодарность за это.

— Это пастбище принадлежит тебе, не так ли?

Он смущенно поджал губы.

У меня было ощущение, что он ни в коем случае не хотел казаться хвастуном.

— Моей бабушке.

Я почувствовала что-то вроде печали в его словах. Видимо, раньше это все принадлежало его родителям. Я кивнула.

— Тогда это действительно в надежных руках фей.

Мы отвязали лошадей и поехали обратно, пока солнце приближалось к горам. Прошло довольно много времени с тех пор, как я целый день не должна была переживать о выживании. При мысли о том, что этот день заканчивался, мне стало очень грустно. Видимо, Блейк почувствовал мою печаль. Он остановил свою лошадь и мы вместе наблюдали за заходом солнца.

— Тебе понравилось? — спросил он.

Я бы очень хотела высказать всю мою радость, но притормозила и сказала всего лишь:

— Это было мило.

Я наблюдала за ним со стороны, как он сидел на своей лошади и я улыбнулась. Половина его лица была окрашена вкрасный из-за заката, и я могла чувствовать, как от него исходило какое-то тепло. Если бы мы были в какой-нибудь из жутких видеоигр, вокруг нас сейчас летали бы тысячи розовеньких сердечек. И тут меня словно ударило разочарование. С чувством вины я подумала о Майкле, даже если по идее мы не были вместе, угрызения совести все равно присутствовали. Поэтому было еще больше пунктов быть в своем уме.

Куда это должно привести? Никуда. Никуда. Никуда. Я глубоко вздохнула, мысленно дала себе пощечину и запретила себе анализировать ситуацию. Я хотела полностью насладиться тем временем, которое нам оставалось с Блейком, пока солнце еще не зашло окончательно.

В машине я думала, как же попросить его о той особенной просьбе. Но я должна была задержать свой план, потому что ему надо было забежать к матери своего дедушки, потому что у нее были проблемы со своим компьютером. Эта старая женщина жила в высокоэтажке в Вествуде. В лифте Блейк объяснил мне, что по идее его прабабушку зовут Марион, но для него она всегда была Нани. Она отказывалась назвать свой возраст, но он прикидывал, что ей около 200 лет.

Когда она открыла дверь, передо мной стояла совершенно не та картина, которую я ожидала. Ее волосы не были серебряными или покрашенными в белый цвет, а были мягкого, естественного серо-белого оттенка. Она выглядела миниатюрно в ее кашемировом домашнем костюмчике.

Но самое удивительное было, что она гордо показывала свои морщинки, не прибегая ко всяким операциям. Легкий аромат лаванды исходил от нее, когда она протянула руку и провела меня к креслу.