Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

Это было славной охотой, и Маан испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, рассекая заготовленную Геалахом сеть. Он появлялся в тех местах, где его не ожидали, и исчезал только тогда, когда считал свою работу здесь выполненной. У него было время изучить в мелочах Крысиный Угол, и запомнить каждый его штрек. Теперь это были его собственные охотничьи угодья.

Иногда он давал людям передышку, укрываясь в какой-нибудь норе на несколько часов. Он делал это больше для того чтобы потрепать им нервы, чем по насущной необходимости. Это делало их действия все более неуверенными.

Чаще всего Маан поджидал небольшие поисковые группы из трех-четырех человек, и расправлялся с ними, безжалостно и настолько быстро, что подмога не успевала придти к ним на помощь, даже если находилась в полусотне метров. Но теперь он никогда не подставлял себя под удар — сразу уходил в глубину Крысиного Угла, старательно путая след. Люди слабы, но берут числом, стоит им нащупать его расположение, как на него наваляться со всех сторон. Маан не собирался допускать этого. Он скользил подземными ходами, знакомыми ему в мелочах, бесшумно и незаметно, как злой подземный дух, выискивающий добычу по теплому запаху крови. И он находил ее везде, в изобилии.

Иногда, если позволяло время, он мог совершить что-то выдающееся из обычного образа поведения. Например, развешать мертвые тела по стенам или же утолить их остатками голод, собрав следы своего кровавого пиршества в живописную кучу. Подобные картины нагоняли на людей ужаса даже больше, чем крики умирающих, раздававшиеся время от времени в эфире.

Геалах рвал и метал, но ничего не мог поделать. Его сеть, которую он с таким старанием раскидывал, была беспомощна — не способная сомкнуться, теряющая целые лоскуты, она требовала слишком много людей и не давала никакого результата. За несколько часов он потерял порядка двух десятков людей, большую часть своего отряда. Любой на его месте уже сдался бы, посчитав это сражение полностью и безоговорочно проигранным, но упрямство Геалаха, подстегиваемое ненавистью, гнало его все дальше. И останавливаться он не собирался.

Больше всего Маана беспокоило, что Геалах может получить свежие силы с поверхности, или же, убедившись, что его затея провалилась, отступить в Сырую Долину. Ни один из этих вариантов не устраивал Маана. Охота должна была продолжаться до конца. Он решил эту проблему наиболее простым способом. Шестеро человек с пулеметом, охранявшие вентиляционные шахты, слишком сильно верили в собственную неуязвимость — они верили в яркий свет их фонарей, в чутье инспекторов, в собственное оружие. Но для Маана они были не более, чем выставленными на видное место мишенями. Он передушил их одного за другим — испуганных, палящих в темноту, кричащих от ужаса. Легкая добыча. Но оставался выход, с которым надо было что-то делать. И он сделал.

У Кулаков обнаружился достаточно солидный запас взрывчатки. То ли они и в самом деле собирались закладывать мину, то ли просто предпочитали в любой ситуации быть во всеоружии. Вместе со взрывчаткой он нашел и готовые детонаторы, обращаться с которыми умел еще со времен военной службы. Он заложил заряды около дыры, через которую сам когда-то пробрался в Крысиный Угол. Они выглядели почти безобидно — простые коричневые коробки с воткнутыми стержнями детонаторов — но он знал, какая дьявольская сила в них заключена. И не ошибся.

Даже удалившись на несколько сотен метров чтобы не попасть под шальной обвал, Маан ощутил как вздрогнул и зашевелился под ногами пол. Взрывная волна промчалась по тоннелю, в котором он скрывался, обрушивая с потолка мелкие камни и рисуя на стенах трещины. Возможно, он даже перестарался. Как бы то ни было, задача была выполнена — когда он вернулся посмотреть на результат, то был впечатлен. Там где когда-то были вентиляционные шахты, теперь не было ничего кроме нагромождения дымящегося камня. Обвал получился просто отличным. Чтобы убрать такой потребовалась бы тяжелая техника, которой у людей не было, и много дней напряженной работы. Теперь они были похоронены заживо вместе с ним. О себе Маан не думал. Он всегда сможет найти выход в другую область своих подземных владений или просто прокопает ход, когда в этом будет необходимость.

Хотя куда более очевидным вариантом был другой, о котором он старался не думать.

Он никогда не выйдет отсюда.

Приступы сонливости, одолевавшие его раньше, сделались настолько сильны, что Маан ощущал себя разбитым параличом. Это был не просто сон, это было нечто иное, то, из чего, как он чувствовал, нет возврата. Если он позволит себе уснуть сейчас, этот сон уже не закончится. Пока мог, Маан боролся с ним, иногда с подступающим к сердцу ужасом ощущая, насколько быстро тают его силы. «Вот что такое пятая стадия, — подумал он, чувствуя, как тело становится все менее отзывчивым, делается вялым, как будто под кожей вместо сильных мышц оказалась влажная вата, — Теперь я знаю это. Жаль, что этого никогда не узнает сам Мунн. Пятая стадия — это смерть. Провал в бесконечный сон. Бездна, в которую ныряет разум чтобы больше никогда не вернуться».