Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

У Маана не было времени наслаждаться эффектом — слева от камня уже вынырнул третий Кулак, оказавшийся не столь поспешным. Оглушенный и потрясенный выстрелом, он потерял несколько секунд, но быстро сориентировался и теперь спешил закончить то, что не удалось его менее удачливым товарищам. Маан не пытался переместить ствол дробовика — он знал, что у его неуклюжих больших лап недостаточно ловкости для того чтоб произвести второй выстрел. Даже для того чтобы сделать первый ему пришлось порядочно повозиться, отломав предохранительную скобу чтобы можно было нажать на спусковой крючок языком.

Поэтому он легко отбросил бесполезный более дробовик. Рядом с ним лежал камень — гладкий, как будто обточенный подземной рекой, увесистый булыжник. Маан заранее положил его поближе, чтобы можно было при необходимости быстро подхватить его. И метнуть. С такой нехитрой работой его лапы справлялись неплохо.

Камень угодил Кулаку в голову — с расстояния в два шага промахнуться было невозможно — он раздробил в стеклянную пыль визор и расколол пополам череп в шлеме. Тот упал не сразу, зашатался, выгнулся дугой, стал оседать. Вместо лица у него зияла одна открытая рана, в которой уже ничего нельзя было разобрать.

— Ну как это тебе, Лалин? — громко спросил Маан вслух, — Ты этого ожидал?

И Лалин не выдержал. Он выпустил в темноту длинную очередь, прощелкавшую по камням вокруг Маана нетерпеливыми твердыми пальцами, и вдруг побежал. Маан вновь ощутил его ауру, но на этот раз в ней не было ничего того, что тянуло его в бой. Был лишь страх — как у Мвези, безотчетный страх, рвущий душу изнутри и заставляющий тело бежать сломя голову. В таком состоянии не остается ничего человеческого.

«Все-таки он был так и не повзрослевшим мальчишкой, — подумал Маан, выбираясь из-за камня, — А мальчишки всегда полны злости, им всегда кажется, что они смогут в одиночку победить весь мир или уничтожить самое страшное, самое опасное чудовище».

«Дети, берущие в руки оружие, перестают быть детьми, — ответил его внутренний голос, до сих пор молчавший, — А ненависть заставляет быстро взрослеть. Он пришел в твой дом с оружием в руках и был бы рад убить тебя. Сохранив ему жизнь, ты не сделаешь этому миру ничего полезного. Не обманывай себя, не пытайся привить в тело Гнильца те моральные конструкции, которые когда-то имели для тебя значение. Делай как чувствуешь».

Это было верным советом. И Маан вновь почувствовал себя уверенным, когда эта двойственность восприятия пропала, уступив место простому и привычному чутью охотника.

Он догнал Лалина в несколько огромных прыжков — несмотря на визор, тот постоянно спотыкался, точно страх лишил его возможности видеть камни под ногами. За несколько секунд до своей смерти он почувствовал присутствие Маана и даже рванул на себя автомат. Механическое движение тела, пытающегося спасти свою жизнь. Слишком медленного и слабого человеческого тела. Маан ударил его в спину, сбивая с ног. Этот удар переломил позвоночник Лалина и большую часть его ребер. То, что осталось от Лалина шлепнулось на пол, раскинув руки, точно сломанный манекен. Одного этого удара хватило бы чтобы выбить из него жизнь, но Лалин был еще жив и даже пытался куда-то ползти. Видимо, иногда страх может быть настолько силен, что тянет вперед даже мертвое тело. Маан наступил лапой ему на затылок. Раздался громкий хруст, вроде того, который можно услышать, если отломить от ствола не очень толстую, но сухую ветку — и за ним тишина.

Покончив с ним, Маан вернулся к трупу пулеметчика в начале тоннеля и нырнул в боковой штрек. Он знал, что сейчас все люди Геалаха, находящиеся в Крысином Углу, спешат к этому месту. Второй раз он не собирался позволить окружить себя. Сеть уйдет пустой. Он слишком совершенный хищник чтобы попадаться в подобные ловушки. Он не станет лезть сломя голову в самый центр, он будет скользить, нанося удары и тут же отступая, будет неотступно следовать за людьми, превратившись в их тень, терпеливо выжидать, и лишь затем наносить удар — быстрый и смертоносный. И если у Геалаха осталось в голове хоть что-то кроме ненависти, он попытается отвести свою потрепанную армию обратно в Сырую Долину. И больше сюда не возвращаться. Но Геалах никогда так не поступит, за это Маан мог ручаться.

У него было время хорошо изучить того человека, которого он когда-то называл своим другом.

Это значило, что до встречи с ним оставалось совсем немного.