Стенли Вейнбаум: Сила воли

Когда спустя несколько часов Хэма разбудил тошнотворный запах гниющих растений, Пэт спала по-прежнему, так и не сняв одежды. Он выбросил мешок с образцами наружу, а затем стянул с нее малицу. Она, едва шевельнулась, пока он осторожно укутывал ее одеялом.

Пэт так больше и не вспомнила о мешке. На следующее утро, если эту бесконечную ночь можно было назвать утром, сами не зная для чего, они вновь устало брели по унылому плато. Фонарь на шлеме девушки так и не горел. Как и вчера, с левой стороны не утихал дикий хохот ночных демонов, искаженный завыванием Нижнего Ветра и оттого еще более зловещий. Дважды брошенные издали камни ударялись в ледяные шпили неподалеку, выбивая искры сверкающих осколков. В полном молчании, безразличные ко всему, словно чем-то зачарованные, и при этом чувствуя удивительную ясность в голове, они все дальше и дальше уходили от ракеты.

Пэт обратилась к первому попавшемуся созерцателю.

- Мы снова здесь, Оскар, - сказала она, безуспешно пытаясь придать голосу оттенок прежней бодрости и уверенности в себе. - Как прошла ночь?

- Я думал, - прощелкало существо.

- О чем же ты думал?

- Я думал о... - Голос умолк.

Лопнул стручок, и в ноздри им ударил на удивление приятный острый запах.

- О... нас?

- Нет.

- О Вселенной?

- Нет.

- О... Да к чему все это? - тихо сказала она. - Мы можем спрашивать его до бесконечности и так никогда и не набрести на нужный вопрос.

- Если он вообще существует - этот вопрос, - добавил Хэм. - Откуда ты знаешь, может, у нас и слов-то таких нет? Мы даже не знаем, способен ли наш мозг усвоить их идеи. Должно быть, есть понятия, которые мы вообще не в состоянии постичь.

Слева от них с глухим хлопком лопнул еще один стручок. В свете огней Хэм увидел, как облачко пыли, подхваченное Нижним Ветром, словно вуаль, окутало Пэт и как та глубоко вдохнула ароматный воздух. Даже странно, до чего приятен был этот запах, особенно с тех пор, как он стал напоминать тот самый, нанюхавшись которого в каньоне, они едва не расстались с жизнью. При этой мысли он ощутил смутное беспокойство, однако никак не мог понять его причину.

Он вдруг осознал, что оба они стоят перед созерцателем и молчат. В конце концов, они пришли, чтобы задавать вопросы!

- Оскар, в чем смысл жизни? - спросил он.

- Нет смысла. Не существует смысла.

- Зачем же тогда за нее бороться?

- Мы за нее не боремся. Жизнь не имеет значения.

- Но когда вас не станет, мир будет существовать по-прежнему! Вас это не трогает?

- Когда нас не станет, этого никто не заметит, кроме триоптов, которые нас едят.

- Которые вас едят... - эхом отозвался Хэм.

Ему показалось, что в словах Оскара скрыто что-то важное.

Туман безразличия, плотным одеялом укутавший его мозг, немного рассеялся. Он взглянул на Пэт, стоявшую рядом, равнодушную ко всему вокруг; в ярком свете фонаря он различал за защитными очками ее серые глаза. Она отрешенно смотрела прямо перед собой то ли в пустоту, то ли в себя. Из-за гряды раздавались вопли и дикий смех обитателей тьмы.

- Пэт, - позвал он.

Ответа не было.

- Пэт, - повторил он, взяв ее за руку, - нам надо возвращаться. - Справа от них лопнул стручок. - Нам надо возвращаться, - повторил он.

Внезапно из-за гряды на них обрушился целый град камней. Один попал ему в шлем, и передний фонарь с глухим звуком разлетелся на куски. Другой ударил Хэма в руку, причинив боль, хотя ему показалось странным, как мало его это трогает.

- Нам надо возвращаться, - он упрямо повторял одно и то же.

Наконец, не шевельнувшись, Пэт едва прошептала:

- А зачем?

Он нахмурился. Зачем? Чтобы вернуться в Зону Сумерек? Перед его глазами возникла Эротия, затем картина медового месяца, который они думали провести на Земле, а потом сразу несколько картин из земной жизни: Нью-Йорк, школьный двор с деревом посередине, залитая солнечным светом ферма, где он провел свое детство. Но все это показалось ему слишком далеким, нереальным. Боль от сильного удара в плечо вернула его к действительности, и он успел заметить, как от шлема Пэт отскочил камень. У нее горели уже только два фонаря - сзади и справа, и до него с трудом дошло, что на его шлеме не разбиты лишь левый и задний. На гребне гряды слева от них появились призрачные тени, а вокруг все чаще свистели камни и, ударяясь в скалы, высекали целый дождь ледяных осколков. Огромным усилием воли он заставил себя положить руку ей на плечо.

- Нам надо возвращаться! - тихо сказал он.

- К чему все это?

- Они убьют нас, если останемся.