Стенли Вейнбаум: Черное Пламя (сборник)

Перед вами история жизни сверхчеловека. История его появления на свет, его исканий счастья и любви, история со счастливым, а может быть, не очень счастливым концом, о чем судить вам и только вам, дорогой читатель. Эта история кому-то может показаться фантастической, но при всей ее кажущейся неправдоподобности в основе ее заложена определенная вероятность.

Сверхчеловек — это не просто человек с руками и ногами, не существо, отнесенное к виду Homo Sapiens. Ницше и Г.Уэллс заблуждались на этот счет. Они, как, впрочем, и все те, кто занимался природой данного феномена, убеждали нас, что человеческое существо, достигшее неких степеней совершенства, и есть сверхчеловек. Для Ницше это был стандартный набор достоинств, обеспечивающих физическое и сексуальное могущество, превосходящее все известное этому миру. По Г.Уэллсу сверхчеловек — это личность интеллектуальная, склонная к самосозерцанию и умиротворению. Если согласиться с подобными утверждениями, то легко можно предположить, какой образ сверхчеловека мог родиться под темными сводами зловонной пещеры, в скудном воображении неандертальца. Недюжинной силы гигант, великий охотник, у которого собственное брюхо и семейный котел никогда не пустуют. При этом у него не возникнет даже намека на мысль, что где-то может существовать раса, чьи представления о жизненном идеале могут быть полной противоположностью его собственным представлениям, и который не увидит иронии в возможности на куче угля умереть от холода. С недосягаемых высот мы глядим на пещерного человека, с таких же, по всей вероятности, высот и сверхчеловек будет рассматривать нас. Его пришествие в наш мир — вероятность вполне допустимая, а может случиться так, что и неизбежная.

А все потому, что далеко не все в этом мире подчиняется законам математики. Не всякий всплеск энергии космических вихрей может быть преобразован в законченную формулу, точно рассчитан, проинтегрирован, занесен на аккуратно пронумерованные листы бумаги и оставлен для потомков в толстых научных фолиантах. Ведь если некто встает из-за стола и объявляет своим домашним, что имеет желание отправиться в расположенную за соседней дверью библиотеку, из этого желания вовсе не следует, что он непременно туда попадет. Потому что в мироздании существует случайность, некий Х-фактор (при желании вы можете назвать его энтропией, удачей, свободной волей — как вам будет угодно), не поддающийся никаким, даже самым точным вычислениям. Нет ничего стабильного в этом мире, и в основе каждого события имеется причина еще более непонятная и загадочная. Кухарка ставит на плиту кастрюльку с водой. Конечно же, вода рано или поздно закипит, но все же существует вероятность — маленькая, но все-таки вероятность, — что вода замерзнет. Ибо даже в основе процесса теплоотдачи лежат случайные факторы, и вода может отдать свое тепло огню.

Мендель запаковал свою теорию наследственности в аккуратный ящик из математических формул. Фрейд и Юнг прилежно систематизировали удостоенные их внимания проявления окружающего мира и наклеили на них красивые ярлычки. Так нет же, вползают в нашу жизнь явления, весьма далекие от стройных теорий. Рождается на свет дитя с такими качествами, которые не могло получить по наследству ни от одного из родителей. Биологи скромно называют сие явление разновидностью. Эволюционисты говорят о мутационных изменениях. Такие явления сплошь и рядом имеют место в царстве растений и мире насекомых и не вызывают даже легких признаков интереса у научных мужей, и этим забавным экспериментам природы не остается ничего иного, как быть предоставленным своей собственной судьбе. Обладая здоровой наследственностью, они вполне способны выжить, произвести на свет себе подобных, то есть дать начало рождению нового вида. Порой они теряют свои отличительные черты и растворяются в массе себе подобных, иногда просто умирают. Так поступает природа с растениями и животными, и редкий ученый рискнет перенести кажущиеся закономерности на биологию человека.