Михаил Веллер - Чужие беды

Михаил ВЕЛЛЕР

ЧУЖИЕ БЕДЫ

Близился полдень, и редкие прохожие спасались в тени. Море блестело за крышами дальних домов, а здесь, в городе, набирали жар белые камни улиц.

Базарное утро кончалось. Оглушенные курортницы слонялись в чаду шашлыков среди яблок и рыбы.

Резал баян.

Безногий баянист в тельнике набирал неловкую дань у ворот.

Один оглядел калеку, пожал плечами. Выходя с горстью тыквенных семечек, сплевывая в пыль их бледные облатки, опустил в черную кепку червонец.

- Вот... - растрогался баянист. - Спасибо, браток!..

Человек стоял, чуждый жаре, сухощавый, в светлом с иголочки костюме и ярком галстуке.

- Из моряков сам?

- Нет. Сделай "Ванинский порт".

...Он вернулся с коньяком. Подстелив газету, сел рядом. Инвалид достал из кошелки стакан и четыре абрикоса.

- Прими-ка.

Выпил с чувством, прикрыв глаза.

"Эх, дороги!.." - рванул.

Человек слушал: "Амурские волны", "В лесу прифронтовом".

- Сделай еще что-нибудь. "Таганку" можешь?

Отмерили еще.

Рукопожатие заклещили:

- Виктор.

- Гена. "Виктор"... победитель, значит... - пояснил. - Топчи землю крепче, победитель! - принял.

- В точку, - налил себе ровно. - Чтоб руки не подвели, верно?

- Руки-то служат покуда. - Баянист сплюнул, закурил. - Ты сам-то командировочный, или отдыхаешь здесь?

- Командировочный.

- А специальность какая?

- Специальность? Научный сотрудник. Биолог.

- Из Москвы?

- Из Харькова, - улыбнулся легко.

Звякнул в кепку гривенник.

- А вот скажи мне, Виктор, такую вещь: ты с большим образованием человек, ученый, а вот пьешь со мной, сел рядом?

- Да захотелось.

Гена пересыпал мелочь в мешочек, оставив в кепке несколько монет.

- И много выходит?

- До червонца и больше.

- Куда тебе - пьешь?

- Мне для дела... - наставительно.

- Какого дела?.. - плеснул остаток.

Коньяк был крепок, да крепко жгло солнце, человек молчалив без жалости, и Гена скоро поведал свою историю, где была деревня на севере, красавица жена, новороссийский десант и много тяжких раздумий.

Человек посоображал.

- Бабе, значит, отсылаешь?

- Жене, Витек. Жене.

Витек посвистал.

- Хочешь слово? Дуй к ней.

- Неправильно. Обрубок... Я ж, Витек, первый парень был: работник, гармонист, чуб в золоте... Анька из всех самая. Поначалу-то... Позору - девки завидовали...

- Ну так!..

- Со стороны... а в доме калека - обуза скорая. Ждать-то - иначе в представлении. Да более двадцати прошло - что ждать...

Он установил баян: "Эх, дороги..."

- А может, думает, сошелся я с кем. Так тогда не посылал бы... Хоть и из разных городов с людьми - чует, поди... А что я могу...

Человек следил за движением чаек над бухтой.

- Покой души за деньги имеешь?.. - спросил он.

- Не имею, - сказал безногий. - и обиды моей тебе не достичь, хоть и поил ты меня. - Он вынул из кошелки заткнутую бутылку и налил молодого вина.

- Обида... - Человек пожал плечами, выпив. - Не люблю просто, когда....., - словцом выразил.

- ....., - прошептал безногий...

В молчании и зное, в охмелении глаза его вперились в свою даль.

- Вот ты скажи, Витек, ты ж образованный, - заговорил себе тихо и быстро, - отчего ж запутанно все так... Ах, браток, как запутанно-то оно все! Получается вот: верность там, любовь, навязываться не желает - благородно выходит... по совести же вроде... И так оно! - да только это разве... Если б я, конечно, к ней сразу поехал. Так ведь думал же все, как тут не думать... дни и ночи все думал. Извелся; решусь, думаю, успокоюсь, напишу тогда все, да и двину. А пока-то ничего не писал. Играть вот как-то пока сам стал. Деньги стали, значит - я ей-то деньги и послал пока; себя ни фамилии, ничего не указал. Молчал столько - так теперь подкоплю, сообщу все сразу, и поеду. Сам колеблюсь, конечно, иногда, сомневаюсь, но все же думаю: поеду, успокаиваюсь на этом, привыкаю к мысли, что поеду все же. Деньги пока еще послал. И вместе с мыслью этой привычной - время-то идет! - и жизнь моя мне привычня становится! Время-то идет! а я все откладываю - и привыкаю! Привыкаю!.. Да ехать же надо, подумаю! уж какой есть, нешто не примет? еще слезами умоется в счастье, что живой да вернулся. Руки у меня хваткие, соображение тоже имеется, - прокормимся. А то - как представлю жизнь эту жалостивую, - да хрен ли мне в этом, думаю... А сам это время все больше привыкаю!.. Деньги есть легкие, в обед выпил, утром похмелился, - душа наша матросская, когда мы сдавались! Так что я?.. работать уж и забыл, выпить есть с кем... подумаешь когда: а нравится ведь жизнь-то такая.