Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Да! — воскликнула женщина. — Да, да, да и ещё сотни раз да!!!

— Не верю!

— Хочешь верь, хочешь не верь, но я люблю Александра!

— Ну и прекрасно! — вздохнул я. — До свидания, друзья!

— Как?! А Серпент?!

— А что Серпент? — ухмыльнулся я, закрыл глаза, сосредоточился, очень сильно напрягся и всё-таки возобновил движение почему-то остановившейся энергии в теле трупа. — Дай Бог ему здоровья. Но я не терплю созерцать восстание из мёртвых. Отвратительное и мерзкое зрелище, знаете ли. Всякие там судороги, потуги, метания, дрожания, трясучки и искривления, ну и тому подобное. Увольте меня от этого. До свидания. Пойду досмотрю закат в горах. Это более приятное зрелище.

Великий Господин Серпент появился передо мною тогда, когда я после лекции задумчиво сидел в центре опустевшей и тихой университетской аудитории, и с ненавистью созерцал тусклое небо за окном.

— Вы знаете… Владимиром Ивановичем Далем по праву гордятся филологи. Но его имя хорошо известно и в медицине. Военный врач В.И. Даль был вызван друзьями к смертельно раненому Пушкину, — тихий и учтивый голос Серпента взломал тишину.

— Это вы к чему?

— Да так… По поводу меня в гробу.

— А вообще, полными идиотами были и Дантес и Пушкин, — буркнул я.

— Это почему? — изумился Серпент. — Ну, чёрт с ним, с Дантесом. С ним всё понятно! Но Пушкин!?

— Стреляться из-за какой-то глупой, хотя и красивой, бабы! Ну, спокойно бы выяснили отношения, да разошлись бы. Эх, столько мог ещё всего написать Александр Сергеевич.

— Честь превыше всего!

— Даже превыше жизни?

— Да! Кстати. Спасибо за жизнь, Величайший Господин.

— Не за что… Приходите ещё.

— Ну, в том моём состоянии куда уж мне было идти… Это Вы пришли ко мне, за что и благодарю. И рад буду, если Вы, в случае чего, ещё ни раз придёте.

— Ну что вы такое несёте! Сплюньте!

— Тьфу, тьфу, тьфу…

— Как, вообще, обстоят дела в Мирах?

— А что, Вы не в курсе, так сказать, геополитической обстановки? — удивился Серпент.

— А вот и не в курсе! — вскочил я со стула, напрягся и оказался на стуле, стоявшим перед столиком небольшого и уютного кафе.

Серпент сидел напротив меня и потрясённо оглядывался по сторонам.

— Я ничего не пойму! Я способен перемещаться во времени и пространстве, я бессмертен, я решаю судьбы Миров, я — самый великий Воин Первой, а может быть и Высшей Ступени, но я абсолютно ничего не понимаю!

— Извините, а что Вы не понимаете?

— Всё!

— Да не волнуйтесь Вы так! — угрюмо усмехнулся Серпент. — Энергия живёт своей особой жизнью. Она действует по тайным законам, которые подчас загадочны и недоступны нам. В конце концов, кто-то стоит над нами, и что-то планирует и осуществляет, и диктует свои условия, которые не дано нам осознать! Пути Господни неисповедимы!

— О, как просто всё свести к Господу Богу!

— А иного пути и выхода нет.

— Да, вы правы, — опустился я на стул. — Что будем пить?

— Я предпочёл бы виски.

— Почему?

— Хочется именно виски и ничего более.

— А я предпочёл бы текилу. Гулять, так гулять!

— Мы можем гулять до бесконечности. Бессмертны мы или нет?! Богаты мы или бедны?! — беспечно рассмеялся Серпент.

— Ну, ваше бессмертие очень спорно и поставлено недавно под сомнение. Эта простая мысль пришла в мою голову тогда, когда вы лежали в гробу, — усмехнулся я.

— Ну, зачем напоминать мне об этом?! — возмутился Серпент. — На душе и так противно!

— У вас есть душа? — усмехнулся я.

— Да, хватит же!

— Хорошо, хорошо! Молчу, молчу…

— За надежду!

— За неё!

— За любовь!

— За неё!

— За дружбу!

— За неё!

— Расскажите какую-нибудь историю, — попросил я Серпента.

— Какую?

— Ну, такую, чтобы было смешно и интересно.

— Да ради Бога! Целых две истории!

— Великолепно!

— Когда моряки Джеймса Кука высадились в Австралии, они увидели странное животное, которое имело длинный хвост и передвигалось большими прыжками. «Как оно называется?», — спросили моряки у аборигена. «Кенгуру», — ответил тот. Так и стали называть это животное, хотя ответ туземца означал — «не понимаю».

— Превосходно! — рассмеялся я. — Это байка, или правда?

— В каждой байке есть доля правды, в каждой правде есть доля байки, — усмехнулся Серпент.

— А ещё?

— Что ещё?

— Ну, вы же обещали мне две истории.

— Ах, да. Извольте… Во время Африканской компании, высаживаясь с корабля, Цезарь оступился и упал, что у римлян считалось скверным предзнаменованием. Но Цезарь сумел этот незначительный инцидент обратить себе на пользу. Обхватив руками землю, на которую он упал, Цезарь воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!».