В Брагин - Искатель утраченного тысячелетия

- Согласен, ключик хорош, - ответил я. - Но мне от того не легче.

Доктор удивленно поднял глаза от альбома:

- А что вам, собственно, в жизни нужно, кроме целительных трав, ради которых вы притащились в Гвиану?

- Мне нужен ключ...

- Может быть, этот? - сказал весело Лорен, вертя перед моими глазами ключик от альбома.

- ...отмычка к тайне тысячелетней жизни человека, к непреходящей юности, - вот что мне нужно, - не сдержался я.

Лорен поднял брови. Он пристально глядел мне в глаза.

- Занятный же вы человек, мосье Веригин. И давно вы занимаетесь этакой... затеей? Или это игра слов?

- Нет! Тут не игра! Вам, конечно, известно, что одноклеточное существо не знает трупа.

- Да. Оно не гибнет: оно делится себе и делится.

- И, начав с одной клетки, природа создала многоклеточное существо - змею... птицу... человека...

- Допустим.

- Ну вот. И природа, умножая одну клетку в миллиарды раз, где-то нарочно допустила ошибку, припрятала какую-то деталь. Так появилась у человека короткая жизнь. И за нею - смерть. А мне кажется, я нашел подсказ, как вернуть человеку это утерянное тысячелетие.

Ги де Лорен внимательно меня слушал. Альбом играл "Марсельезу".

- Жить тысячи и тысячи лет. Быть бессмертным... Но бессмертие существует. Разве не бессмертны Гомер, Гете, Рафаэль? А ваш Пушкин? Для всего человечества они, конечно, бессмертны. "А для себя?" - спросите вы. По насыщенности своей творческой души, своей фантазии, по напряженности мысли - каждый из них еще при своей жизни, как бы она ни была коротка, прожил в десять, двадцать... сто раз больше, чем простой смертный, дотянувший даже до ста лет. Вот вам другое умножение. Другая арифметика. - Выражение лица тюремного врача стало напряженным. Он в упор глядел на какую-то точку. - Я живу один в этом доме, но на крыльях воображения я облетаю все моря и континенты. За один час я испытываю столько радостей... страданий, сколько Гарпагон, владелец одной страсти скупости, пережил за семьдесят лет. Вот вам, мосье Веригин, моя арифметика бессмертия.

- Довольно! - вскричал я. - Вы врач, натуралист, а рассуждаете, как метафизик. Ведь я совсем не о том, Я мыслю конкретно. Речь идет о реальных годах. Календарных. Рафаэль... Моцарт!.. Да они и до пятидесяти лет по дожили! А им да и каждому человеку надо бы жить действительные, календарные тысячелетия. Понимаете? Тысячелетия...

Доктор Лорен постучал согнутым пальцем с большим перстнем по альбому:

- Эти, что ли, простейшие научат меня, как стать бессмертным? Скажу просто: не хочу быть амебой. Хочу быть самим собой. За мою многоклеточность, за радость жизни природа взыскала с меня тысячу лет. И правильно сделала. Смерть неотъемлемая принадлежность жизни. Должен же я расплатиться за радость мышления и страданий, за радость творчества, за ощущение величия всего своего многогранного существования.

- "За все, за все тебя благодарю я", как написал наш любимый поэт Лермонтов, - съязвил я.

- Нет! За все плачу сполна. Кто заказывает музыку. тот и платит. И все тут! - Доктор шумно захлопнул альбом.

- Хорошо! Не будем говорить о простейших. Не будем говорить о бессмертии. А лишь о тысячелетии, да, да! Почему деревья могут жить триста, четыреста и даже тысячу лет? Секвойя умирает только от бурь и болезней, а старения не знает. История науки свидетельствует, что если природа что-то "умеет", то рано или поздно этому научится и человек. Я, смертный человек, выхожу один на один на борьбу с природой, чтобы вернуть утерянное тысячелетие. Я не верю, что нельзя взять у наших друзей - растений, отдающих нам всю свою плоть, еще и этот последний дар.

Доктор иронически посмотрел на меня:

- И вы знаете как?

Я молчал.

Доктор весело расхохотался:

- Прочитайте нашего "Сирано де Бержерака". Я верю ему: герой произведения Ростана преодолел земное притяжение и побывал на Луне. Повторяю: я ему верю, а в вашу фантазию нет. Простите, мосье Веригин, но вы говорите не как естествоиспытатель, а как девица из пансиона. Простите! - Доктор привстал и церемонно поклонился.

- Говорите что хотите! Все равно... Но выслушайте меня!

- Хорошо... Я буду серьезен. Слушаю вас.

Я протянул руку к ковру на стене, на котором было развешено оружие:

- Взгляните. Вот нож.

- Вижу, - отозвался Ги де Лорен. - Дамасская сталь.

- Именно. Сталь. И чтоб сталь стала сталью, нужна не только руда, но и углерод. Он приходит к руде и помогает ей стать сталью. Углерод! О! Он великий преобразователь.

- Ого-го! - оглушительно засмеялся доктор. - Вы ищете тот преобразователь, который поможет вам усвоить секрет долголетия секвойи? Так, что ли?