Эндрю Пайпер - Проклятые

Я нашел на полке массажную щетку и расчесал ей волосы. Положил ей на ноги сухое полотенце. Склонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она удивила меня, когда повернулась ко мне, чтобы ответить на поцелуй.

— Прощай, мама.

— Пожалуй, я не буду отвечать тебе тем же, если ты не против, — улыбнулась она. — Я постараюсь сохранить подольше мысль о том, что ты можешь когда–нибудь вновь навестить меня.

Она отвернулась от меня и стала смотреть в маленькое прямоугольное окошко ванной комнаты, где виднелись только клубы тумана, которые колыхал, но так и не мог разогнать завывающий ветер.

— С днем рождения, Дэнни, — прошептала она.

Мне было достаточно дойти до тротуара, чтобы увидеть, что моя мать была права. Это ПОСЛЕ имело разные уровни.

Требовалось только посмотреть по сторонам, чтобы убедиться, что это Фарнум–авеню находится значительно ниже, чем то место, куда меня приводила Эшли. Меньше солнца, меньше порядка, меньше надежды. Когда–то аккуратно подстриженные лужайки и уютные садики теперь заросли чертополохом. Толстые ветви вьющихся растений карабкались на стены, заползали в разбитые окна и переплетались между собой, словно пытаясь затянуть дома под землю, в могилы. Мостовая растрескалась, и ее куски торчали, напоминая льдины на скованной морозом реке.

И все это окутывала пелена тумана, совсем не похожего на туман. Матовая вуаль скрывала истинные формы и размеры, то исчезая, то появляясь вновь. Из–за этого практически не удавалось точно определить расстояние до тех или иных объектов, да и сами предметы в серой дымке могли оказаться совсем не тем, за что их принимало зрение.

Больше всего настораживали пронзительные вопли. Каждые две минуты откуда–то раздавался крик агонии или протеста, некоторые в отдалении, где–то в полумиле, другие не далее чем в соседнем дворе или квартале. И никаких сирен. Никаких ответных выстрелов.

Каким путем идти? Куда?

Туда, где может находиться она.

В те места, которые Эш знает, которые для нее что–то значат, являются своего рода эмоциональными вехами. Где с ней случились самые ужасные вещи. Если бы речь шла о большинстве людей, короткий список таких адресов наверняка мгновенно пришел бы на память. Но эта девушка чувствовала совсем не так, как другие, поэтому такие места могли находиться где угодно. Или вообще их могло не быть.

Меня здесь нет.

Я посмотрел по сторонам в поисках чего–то, что могло пригодиться. Прежде всего, требовалось средство передвижения. В этом смысле мой старый велосипед фирмы «Райли» мог оказаться кстати, и я перепрыгнул через ограду на заднем дворе нашего участка, где обычно хранились оба наших байка — мой и Эш. Осмотрел все, заглянул также в сарай. Ничего, что имело бы колеса, ни там, ни там. Та же картина на соседних дворах и в гаражах. Немногочисленные автомобили, припаркованные прямо посреди улицы или на участках, что некогда были газонами, пришли в негодность давным–давно. Теперь они стояли на проржавевших дисках, с отвалившимися крыльями, распахнутыми дверями и выбитыми стеклами. Город моторов остался без машин.

Я пошел в западном направлении. Часы на руке показывали полдень. Собственно, они это показывали с того момента, как я тут оказался. Попытки их завести, постучать по ним, вообще как–то реанимировать ни к чему не привели.

Я вышел на Мейн–стрит, пересек ее и направился дальше, к нашей школе, находившейся в паре кварталов. Этой же самой дорогой я ходил туда, когда был подростком, и она вновь вызвала у меня ощущение того же самого благоговейного трепета. Эш никогда не позволяла мне идти с нею рядом. Вместо этого она уходила далеко вперед или принимала приглашение одного из старшеклассников, притормаживавших возле нее свои авто, и так добиралась на занятия, хотя школа находилась всего в четверти мили от нашего дома. Порой мы встречались с нею в школьном коридоре на переменах, и тогда, заметив ее, я спешил повернуть куда–нибудь и делал вид, будто что–то забыл у себя в шкафчике или еще где–то. Лишь бы не видеть, как она не замечает меня. Разговаривая с приятельницами или смеясь над шутками какого–нибудь парня из баскетбольной сборной, Эш всегда оставалась в центре всеобщего внимания, независимо от того, кто находился в компании на тот момент. А мимо меня она всегда проходила, даже не подавая виду, что заметила.

Это случалось позже, после возвращения домой. Тогда она обнаруживала мое присутствие.