Виталий Владимиров - Колония

- Что вы сказали, сэр? - улыбка исчезла с лица чиновника.

- Я очень, очень худой, сэр, - перешел на английский Николай. - И жена моя худая, и сын совсем худой. Считайте, что каждый из нас временно поправился на двадцать килограмм.

- Сожалею, сэр, - чиновник стал строг и непроницаем и даже вроде бы позеленел под цвет своей униформы.

- А где представитель Аэрофлота мистер Барсуков? - погасил и свою улыбку Марченко.

- Вот-вот появится.

И действительно, у дальней стойки мелькнула голубая рубашка с золотыми шеврончиками на рукавах.

- Желанный гость любого советского дома, - усмехнулся Николай. - Мистер Барсуков по кличке Сумчатый, или Кенгуру. У него всегда на столе в офисе сумочка лежит. Кладешь в нее молча бутылку виски и нет у тебя перегруза. Имей это ввиду.

Барсуков и впрямь был похож на хомячка.

- Отмучился? - пожал он руку Марченко.

- И не говори, - вздохнул Николай. - Знакомься, Валера Истомин, моя замена.

Кенгуру кивнул мне, глянув мельком. Я же поймал себя на том, что весь подобрался, как Тонкий перед Толстым в рассказе Чехова.

- Сколько? - понимающе спросил Барсуков у Марченко.

- Шестьдесят.

- Ноу проблем, - важно сказал Кенгуру розовой чалме.

Хорошо, когда нет проблем. Обязательно надо будет пригласить Барсукова в гости. И налить.

Вернулись мы на легковой, отпустив автобус, и около дома обнаружили несколько машин с голубыми дипломатическими номерами, которые все начинались с цифры шестьдесят шесть.

Шесть-шесть, Си-Ди, корпус дипломатик. Номер СССР. У Абу-Даби скорее всего номер первый. Или у Афганистана.

- На посошок прикатили, - прокомментировал Николай сборище "дипломатов". - Как на прием.

В столовой несколько человек стояли со стаканами в руках.

Одни мужики. Жены в другой комнате передавали напоследок Гале кто письмецо, кто маленькую посылочку.

Налили и мы себе.

Завелся разговор, сразу, естественно, о перевесе, потом о местной таможне, оказалось, отсюда нельзя везти игрушечное оружие, всякие там пластмассовые пистолеты и автоматы, на нашей же таможне трясут за виски, за видеокассеты, за чай, за кожаные изделия, пальто, дубленки, шубы. Заодно обсудили, на что сейчас спрос в Союзе, почем кожа и барахло, украшения из полудрагоценных камней и жемчуг. При получении багажа в Шереметьево запросто можно недосчитаться ящика или двух. Украдут при разгрузке. Протыкают коробку прутом, ищут технику - магнитофоны, музыкальные центры, видео. Убытки возмещает родной Аэрофлот по весу, что-то около десяти рублей за кило и мороки не оберешься. А в каждой коробке товара на тысячи. Так что технику лучше всего везти в руках. А сколько потащишь? И в чем? Есть раскладные сумки на колесиках, "смерть аэрофлота" зовутся. Но против них местный персонал сильно ополчается, не пускают, велят сумки в основной багаж сдавать. Остается стоять насмерть. Или мистера Барсукова, нашего Кенгуру звать. В Шереметьево тележек не достать. Куда деваться с грузом, с этими коробками, чемоданами, сумками? Раньше как хорошо, нашел носильщика, дал ему десятку, он тебя мимо таможни провезет, знает, к какому таможеннику лучше идти, чтобы быстрей пропустил, а теперь? Говорят, какой-то кооператив организовали, все тележки у него. В дверях родного Отечества рэкетиры ждут, у них все такси схвачены, они специально тех, кто с большим багажом, выбирают, и что человек с этими коробками, женой и ребенком против них может поделать?

Картина получилась такая безрадостная, что мы налили себе еще по одной.

Тут жены пришли, шумно сразу стало, а потом разом стихло, потому что настал момент, который с полным правом можно назвать последним.

- На кольце царя Соломона было начертано "Все проходит", - сказал, глядя в свой стакан, словно именно там лежало царское кольцо, старший юрисконсульт, он же председатель профкома, нет не профкома, профком это партбюро, а месткома Женя Гусаров и впрямь с пышными гусарскими усами. - Прошло время и настало время нам попрощаться с Николаем и Галиной. Что им можно пожелать? Самое главное - чтобы вернулись домой, к своим родным и близким, здоровыми, поскольку всем известно, что и через год и через два, тут никто не застрахован, а вылезет где-нибудь в печенке-селезенке амеба и замучишься лечиться, потому как специалистов и лекарств в России супротив амебы нет. И вообще, эта простейшая пакость сильно противопоказана белому человеку, в отличие от аборигенов. Анализы сдал? Все в порядке?

- Бог миловал, - серьезно ответил Николай.