Виталий Владимиров: Рывком

- Нет, ты мне скажи, какая я красивая. Что я красивая, я и сама знаю, но я хочу, чтобы ты сказал, понимаешь, не кто-нибудь, а ты, любимый... Не первый и, наверное, и не последний мужчина в ее жизни. К таким встречам она относилась легко, не придавая им особого значения. Просто ей захотелось побыть с ним, и она, не задумываясь, выполнила свое желание. Но к такой свободной непринужденности в своих поступках она пришла не сразу. В детстве она была некрасивой девчонкой лет до шестнадцати, и от того замкнутой и стеснительной, а потом буквально за год расцвела, превратившись из худого угловатого котенка в грациозную, но дикую кошку. Приручить ее пытались многие, но удалось это человеку намного старше ее. Он привлек ее тем, что не скрывал своих намерений, но не был назойлив, а, постоянно окружая ее вниманием, терпеливо ждал своего часа. А дождавшись, устроил ей красивую и беззаботную жизнь, увезя ее в круиз на белом пароходе. Красивая жизнь продолжалась недолго - волшебник внезапно исчез. От него остался ворох купленных по его, а чаще по ее желанию, подарков и жестокая житейская философия. Ты - женщина, девочка моя, учил он, а женщины стареют быстрее, чем мужчины. Твой единственный капитал - красота, но она, к сожалению, не вечна, как и все, что цветет и живет под Солнцем, поэтому лови свой миг удачи, она улыбается каждому, но понастоящему только один раз, и, если ты не схватишь за косу свою судьбу, проживешь, не вкусив от сочного плода земных благ и удовольствий. Философию эту подтвердил собственный горький опыт - годы ушли на скоротечное замужество, рождение дочки и долгий развод, пока она не стала независимой женщиной, терпеливо ждущей своего звездного часа. Сначала ей грезился молодой, красивый и состоятельный "принц", но с годами, трезво оценивая свои возможности, она была уже согласна на обеспеченного волшебника или даже просто на любого, кто даст ей возможность устроить свой быт и времяпрепровождение так, как она того желала... - Нет, ты не так сказал, какая красивая. Ты по-другому скажи, скажи стихами, а лучше так, как ты мне в письмах написал, но подругому. - А как было в письмах? - Не во всех. В последнем. Она достала, изогнувшись, с тумбочки у изголовья тахты вдвое сложенный листок в клеточку. - Прочти вслух, - попросила она и закрыла глаза. Он начал читать:

"Ну, что ж, дружище, держись, а не выдержишь - разорви тоску мою на клочки, хотя пока она цельноклетчатая, целлюлознобумажная. Я недаром скорчился - грянул хлад на град, Петром заведенный. Трещит окно от ударов ветра, раздуваются занавески, вышибая полотенца, неумело заткнутые поперек стихии в щели рамы моими слабыми теплыми человеческими руками. Внизу, за углом, в синем почтовом ящике, мерзнет письмо, что пропавшей чертой в пунктире моих писем, что упавшей птицей в клину летя щей стаи, что привычным приходом почтальона не явилось тебе, не поздравило с праздником, не добралось до тонких пальцев твоих, рвущих обертку конверта, не тронуло улыбкой твоих губ, не зажгло огоньки в бархатной саже твоих зрачков, как звезды в космическом небе. Причина проста - проносил с собой целый день твою радость, твое развлечение и лишь к вечеру побежал в метель, как Кай за снежной королевой, к синему рассыльному на углу, за которым бесновалась вечность. Лязгнул длинным металлическим веком ящик, сморгнул мое письмо - а время, коварное время, пропащее, ну просто пропащее, потому что оно пропадает неизвестно куда, время напомнило мне шепотом о новом письме. И может, склеятся завтра конверты, утонув в мешке одного почтальона, получив удар одного штемпеля? И радость для тебя удвоится? Отчего же так стыло, так холодно и зябко на душе? Просто нет тебя рядом, а я очень люблю тебя. И пошто я тебя покинул, затевается мысль? Не забыла ли, не устала ли? Занавесила ли окошко, на дорогу не глядючи, по которой сбежали непутевые ножки твоего милого? Отвернула лицо свое ясное, что с двумя агатами твоих глаз, ненаглядная? Как же мне пролететь, пробежать, как олень по зореньке, прошептать, наклонясь, слова заговорные, развести замка дуги черные, сердцу кованые, и коснуться заветного нежностью..."

Тихо было недолго. - А теперь скажи по-другому, - прошептала она, блаженно улыбаясь, как после чудесного сна. Он помолчал, потом сказал тихо: - Слова могут быть иными, но главное, что я люблю тебя, а когда любишь женщину по-настоящему и она красива, и она знает, что любима, то тогда она красива вдвойне. Вот так и ты - красива вдвойне. - Странно, что я раньше об этом не думала.

Читать дальше