Андрей Лавригин: Осколки Прошлого

И как это не было бы парадоксально, в моем коллективе играла Лора. Играла на клавишах. До своего увлечения музыкой образов, она, оказывается, специализировалась на них. Также она составила мой, безтекстовый вокал.

Свой спор с ней мы разрешили уже давным-давно, но не отказывать же пышущему неуемной энергией Старику, который ради нас взялся за это дело. Мы с Лорой пришли к некоему компромиссу. Она прониклась моими идеями и предложила себя в роль пианистки. Ярой поклонницей моей музыки она не стала, но зато перестала к ней предвзято относиться. Я, впрочем, сделал схожие выводы.

Я на фоне этой колоритной троицы казался незаметным призраком. Особенно, после того, как волевым решением отказался от игры на своей гитаре и принял на себя скучную, но ответственную обязанность звукорежиссера и оператора по созданию многочисленных фонов и звуковых эффектов. Меня это не особо опечалило, учитывая, что играть коллектив будет музыку, написанную исключительно мной. А если бы я все-таки взял гитару, половина моей музыки была бы неизбежно потеряна, оставив от нее лишь жалкий скучный обрубок.

Сейчас я просто сидел в одиночестве на траве на поляне в средних широтах Европейской зоны, которую Старик выбрал для Фестиваля. Ближе к северному ее краю, была возведена неказистая, но просторная сцена, то тут, то там заставленная различными музыкальными аппаратами.

Пришло неожиданно много народа. Мы рассчитывала человек на сто, двести максимум. А пришло около полутора тысяч. Благо, поляна была большая, и все преспокойно разместились. Одиночек, вроде меня, было мало. В основном, на поляне кучковались группами, иногда семьями. Большинство просто лежали на траве и, слушая музыку, тихо переговаривались между собой. Частенько я замечал разряды мыслеречи проскакивающие из одного конца поляны в другой - в псиэфире разговоры шли гораздо оживленнее. Иногда некоторые отделялись от своего коллектива и запросто переходили к другой. Была это не часто, но это создавало общее чувство единения между всеми, кто собрался здесь.

Около меня периодически проходили люди, и, я замечал, что частенько узнавали и кидали на меня, то любопытные, то сочувственные взгляды. Эмообраз, который я создал три месяца назад вызвал эффект разорвавшегося планетарного Контура. Но я уже привык к этим взглядам и не обращал особого внимания.

Сейчас на сцене была Лора, и я слушал ее. Лора очень красиво пела, и в свое время, для меня это стало открытием.

Песню, которую она исполняла, она написала недавно, и я слышал ее впервые. Простая и энергичная, но при этом чувственная мелодика. И красивейший вокал, сопровождающий поток легких, воздушных чувств транслируемых ею на всю поляну. В текст я не вслушивался, мне хватало чувствовать ее эмоции.

Я смотрел на девушку, с которой мы некогда не на шутку сцепились, и любовался ее фигурой, ярко освещенной лучами солнцами. Периодически Лора поглядывала на меня, и один раз в перерыве между песнями, прямо со сцены показала мне язык. Многие люди с улыбками обаачивались, по направлению ее взгляда, чтобы узнать адресата, и находили его во мне.

Я засмущался. Ну Лора!..

Ее уход со сцены провожали аплодисментами. В принципе, это мало что значило - вежливость. Главное, что о ней будут говорить в перерыве.

На сцену вышел Старик:

- После 15-минутного перерыва на сцену приглашается марсианский коллектив "Водопад иллюзий".

Одна из больших групп, в полном составе покинула свое место и направилась в сторону местного "закулисья" - небольшого прилеска за сценой, где было все оборудование и где музыканты готовились перед выступлением.

На поляне стало гораздо оживленней. Броуновское движение между группками людей ускорилось, а разговоры в псиэфире стали накаленнее. Все явно обсуждали Лору, так здесь делают после каждого выступления.

- Людберг обругал тебя безответственным мальчишкой, - раздался через пару минут знакомый голос, - и приказал привести тебя силой.

- Зачем это я ему? - несправедливо возмутился я, но решил все-таки мысленно связаться с ним.

Лора присела рядом со мной и принялась с любопытством прислушиваться к витавшим в воздухе мысленным разговорам. Окружающие ни мало не стеснялись ее присутствия и со всех сторон слышались как одобрения, так и справедливая критика.

Людберг вызывал меня по мелочам, так что я быстро отделался от разговора, намекнув, что я здесь с Лорой. Он в ответ отправил мне мечтательный мыслеообраз о своей юности и дал добро.