Виталий Владимиров: Закрытый перелом

Неудержимо наступает старость,

Она - не просто иней седины,

Не только предвечерняя усталость

И умиротворяющие сны.

Нет, здесь какая-то иная сложность,

Смешение понятий и начал:

На место смелости приходит осторожность,

Которой раньше ты не замечал.

В противовес вчерашнему задире,

Всех вызывающего на войну,

Иные качества мы ищем в мире:

Спокойствие, надежность, тишину.

В этом месте Антон, вздохнув, распрямился. Голос его окреп и летел в завораживающем ритме гитарного боя:

Вот так за летом наступает осень...

А может просто плюнуть и уйти

В прямолинейность подмосковных просек,

Разбрасывая листья на пути?

А может счастье именно вот в этом

В чуть пожелтевшем золоте дубрав?

Шагать по лунным пятнам до рассвета,

Вбирая горьковатый запах трав...

Нельзя!.. Антон оборвал песню на верхней ноте, и тишина зазвенела его застывшим криком и застыли лица за столом, и застыли маски на стене, и, казалось, что пауза будет вечной, но Антон, как с обрыва, словно в падении, переходящем в парящий полет, закончил песню:

... ведь много на земле осталось

Несделанных и очень важных дел...

Неудержимо... наступает старость...

И ничего ты толком...

Не успел...

----------------------

х Стихи А.А. Гусовского.

Молчание первой нарушила Марина: - А может счастье именно вот в этом, в чуть пожелтевшем золоте дубрав... - задумчиво повторила она и вздохнула. - Знаешь, Антон, после твоих песен сразу хочется жить и работать. Было заметно, что Марине непросто говорить эти слова, как будто горьковатые на вкус, да и на остальных песня произвела сильное впечатление. - Еще, - восторженно попросил Сергей и вместе со стулом пересел ближе к Антону. Таисия сияла, ну, просто лучилась от гордости за Антона. Люся с интересом, искоса, разглядывала Антона, так, что Виктор почувствовал даже мгновенный укол ревности. Антон пел еще, пел много, не скупясь, умело подбирая репертуар и каждый раз находя следующей песне свою интонацию: то лирически грустную, то бесшабашно веселую, то лукаво ироничную, то ласково нежную, то озорно разухабистую... Потом отложил гитару: - Как вам это нравится? Народ вовсю эксплуатирует своего диктатора. А ну-ка, Вика, поставь что-нибудь мелодично-ритмичное. Пока Виктор выбирал кассету, Антон с Сергеем отодвинули столик, а Люся встала и рассматривала маски. Пространство комнаты мягко заполнила музыка. Виктор подошел к Люсе и пригласил ее на танец. Когда она положила руку ему на плечо, а он обнял ее за талию, то мысленно поблагодарил того неизвестного гения, который придумал возможность этого плавного, легкого, слитного движения двух тел, самой природой предназначенных друг другу. - Я смотрела на ваши маски и заметила, что если меняется освещение, то меняется и их выражение, - сказала Люся и откинула голову, чтобы удобнее было смотреть на Виктора. - Также, как и человеческие лица выглядят по-разному в зависимости от освещения, - согласно кивнул головой Виктор. - Ваше, например, сейчас похоже на освещенный изнутри лунный камень, но только не холодным ночным светом, а светом теплого заката, который чуть бледнеет перед наступлением темноты. - Спасибо за красивое сравнение, - сказала Люся, - мне нравится, как вы говорите, мне хочется смотреть на ваши маски, простите, человеческие лица, и отгадывать, что они хотят сказать, а значит, что хотели сказать вы, мне хочется, чтобы вы говорили еще... - У меня, - продолжил Виктор, - ощущение, что между нами есть нечто, недоступное другим, то, что только наше и больше ничье, то, что не существует, если мы врозь, если нет кого-то из нас. Я не очень путано говорю?

- Нет, все правильно, - улыбнулась Люся, - я ощущаю то же. - И я... Я не знаю, как сказать, - Виктор вдруг охрип от волнения, - я хочу, чтобы это чувство оставалось, чтобы так было всегда... И, если вам здесь нравится, приходите сюда и приносите свою радость и свое горе, и это будет горе пополам и это будет радость вдвойне... - Хорошо, - откинула голову Люся. - Решено. Я предпочитаю решать сразу, по принципу: раз - и все! И Люся прижалась к Виктору. Их молчание было настолько наполнено теплом расцветающего чувства, что они не заметили, как Таисия и Антон, Марина и Сергей окружили их, и, взявшись за руки, карнавальным хороводом заключили в свои объятья...

3 Счастье... Был ли Виктор счастлив прежде, до встречи с Люсей? Да, потому что любил свою первую жену Галину и был счастлив с ней, и сильно страдал, когда они разошлись, но то было иное счастье, счастье слепой влюбленности молодости, слепой еще и потому, что молодость эгоистична и любит больше от желания любви и еще не умеет дарить своих чувств, а хочет, чтобы ее одаривали. После развода, после этого сильного ожога Виктор внутренне очерствел, мыслил трезвее, рассудительнее и, став к тому же хозяином двухкомнатной квартиры после смерти родителей, не допускал в отношениях с женщинами, с которыми его сводила судьба, ни страсти, ни глубины чувств. А может быть ему удавалось так жить еще и потому, что он никого не любил по-настоящему. Иное дело Люся... Виктор проводил Люсю, она назвала ему номер своего домашнего телефона, сославшись на то, что на работе трудно ее поймать, но проводить себя разрешила только до перекрестка в квартале новых, прямолинейно стандартных домов и чмокнула его в щеку на прощание. Вернувшись домой, он тщательно прибрался в квартире, мысленно представляя себе как раздастся звонок и Люся войдет в чистую, ждущую ее прихода комнату. Виктору показалось, что маски сочувственно поглядывают на своего хозяина и лукаво перемигиваются между собой, потому что для них Люсина рука, Люсин взгляд теперь важнее, чем его. "Ах, вы предатели", - беззлобно подумал Виктор и перевесил самую нахальную в дальний угол. С этого момента Люся вошла в его жизнь, вошла не только желанным подарком, а как спокойная, властная хозяйка его чувств, его мыслей, его времени. Вначале он не понял этого, а если и понял, то не противился, сам желая своего плена. Виктор полюбил. Полюбил сильно, по-настоящему, но сам еще не знал ни силы своего чувства, ни истинной цены его. Окружающий мир поменял для Виктора свою обыденность на праздничный наряд: февральские вьюги побелили город и, выдохнувшись, стихли, светило роскошное солнце на голубом атласном небе, воздух обжигал родниковой свежестью. Ощущая необыкновенный подъем обострившихся чувств, Виктор удивленно и радостно понимал, что он сейчас не такой, как все, что он и своей летящей походкой и взволнованными глазами выделяется из серой, унылой по сравнению с ним толпы, которая буднично вершит свои дела. И Виктору хотелось крикнуть: "Ну, что же вы! Зачем печалиться, зачем страдать? Зачем придавать значение тем пустякам, которые кажутся вам столь важными, когда все, ну, буквально все, прекрасно, вы понимаете, пре-кра-сно! И ведь как просто: раз... и все! Скиньте груз суеты, оглянитесь вокруг, живите, наслаждайтесь!" Говорят, что люди от счастья глупеют. Это не так. Просто у счастливых людей свои ценности, которые кажутся глупыми только людям, по-житейски трезвым и здравомыслящим. Виктор позвонил на следующий день Марине и спросил ее, почему Люся дала ему свой домашний телефон, а не служебный. Марина объяснила ему, что Люся работает в дружном женском коллективе, где каждая переводчица заинтересована в том, чтобы отбить у подруги выгодную работу, а иногда просто из зависти могут сделать любую пакость, сказать, где надо, что Люся морально неустойчива. Кроме того, сказала Марина, домой надо звонить днем, так безопаснее муж всегда на работе. И спросила с оттенком зависти: - Кейфуешь, Вика? Виктор позвонил также Антону, но тот спокойно выслушал внешне небрежного, но внутренне ликующего Виктора и предупредил: - Интересная женщина. Смотри, не споткнись на ней. Споткнуться?.. На Люсе?.. Что значит споткнуться?.. Виктор не только не понял предостережения Антона, он отмахнулся от него, он не желал его. Виктор был настолько уверен в себе, в Люсе, в своей любви, что Люсе позвонил только через три дня, считая, что она, как и он, должна опомниться, придти в себя после такого чудесного потрясения. Надо представить себе, как он, еле сдерживая радостную улыбку, набрал ее номер, как услышал ее голос: - Слушаю вас... Алло!.. Вас не слышно... - Здравствуй, Люся, - наконец хрипло сказал Виктор и откашлялся. - Здравствуй, это я - Виктор. - Здравствуйте, Виктор, - приветливо, но вежливо сказала Люся. Виктор замер от неожиданности, ему не то, что не поверилось, он представить себе не мог, что их разговор - всего лишь светская беседа двух воспитанных, случайно встретившихся в чьем-то доме людей. Но тут же острая догадка осенила его: - Ты... Ты не можешь говорить? - торопливо и приглушая голос, спросил он. - Ты не одна? - Почему же? - также ровно ответила Люся. - Михаил на работе. Дениска в садике. Виктора больно резануло имя человека, имеющего право касаться ее, быть с нею близким, владеть ею - Михаил, но еще сильнее ошарашило ее равнодушие. - А почему ты так официальна? - переспросил он с иронией, но сам уже чувствуя неотвратимо надвигающуюся беду. И ляпнул несусветную глупость: - Мы же вроде пили на брудершафт... - Правда?.. - деланно-удивленно протянула Люся. Виктора понесло дальше. Тем же шутливым тоном он продолжил: - И не только пили... - Что же еще? - со спокойным интересом спросила Люся. Виктор растерялся и разозлился, руки у него тряслись, он бессмысленно уставился в телефонный диск и на два рычажка, на которые достаточно положить телефонную трубку и весь этот бред прервется, будто его и не было... Разве скажешь человеку: "А помнишь, ты мне говорила, что любишь?.." - Ну... У нас же есть тайна... Наша тайна... - уже с отчаянием в голосе замялся Виктор. - Мы же договорились, что мой дом - это твой дом, твой угол, где и радость твоя вдвойне, и горе твое пополам... - А, так вы об этом? - рассмеялась Люся. - Господи, какая ерунда! И вы поверили всерьез во всю эту чепуху? Да, было красиво, хороший, приятный вечер: слайды, песни Антона, ваши маски, музыка... Повеселились от души - и хватит. Казалось, что Люся была даже удивлена горячностью Виктора, его настойчивостью. Он же, совершенно потеряв себя, стал выговаривать ей, как обиженный мальчик: - Какая же это чепуха?.. Ты же сама говорила, что веришь в любовь с первого взгляда, что сама предпочитаешь жить по принципу: раз - и все! Что же мне делать, если я тебя увидел - и все? - Да перестаньте вы, не выдумывайте, пожалуйста. Не знаю я, что вам делать... Вы же отвечаете за свои слова, взрослый человек как ни как. - Я-то отвечаю за свои слова, а вот вы... - обида захлестнула горло Виктору, он задохнулся. - Я хочу тебя видеть, я должен тебе объясниться... - Да смешно все это, оставьте, - ледяным голосом сказала Люся. Глупо... - Как же так? - уже с глухой безнадежностью спросил Виктор. Вот тебе и раз... - ... и все! - звонко сказала Люся и повесила трубку.