Мария Фомальгаут - Мотылетки на мельнице

Илья передернул плечами.

– Может, когда-то и умел…

– С вами все ясно.

Посмотрели на крохотную дощечку на берегу. Кто-то как будто специально положил ее сюда. Вообще все вместе взятое было как будто специально…

– Ну, давайте… потихонечку… с божьей помощью… – прошептал Андрей.

Илья только усмехнулся, как же, будет тебе божья помощь. Кто в Афган талибам продал полторы тыщи…

…ладно, не о том речь.

Войти в воду было страшно, да в воду ли, черт его пойми, что там в этом потоке. Илья вспоминал, когда последний раз входил в воду, вспоминался только первый раз, илю-у-ушаа-а, айда к на-а-ам, да он плавать не умеет, да дайте я ему покажу…

Вот тогда тоже было так страшно.

Подхватывает поток.

Несет куда-то, захлестывает, тянет на дно. Да есть ли там дно, нет там никакого дна, ничего нет, только смерть…

И как-то так получается, двое не удержатся на доске, кому-то придется разжать руки, кому-то, кому-то, ну только не Илье, ну только, ну…

Пальцы Андрея разжимаются.

– Дю-ю-юха-а-а-а!

– Держи-и-и-ись!

Черные волны глотают побелевшее лицо, уносят в бездну. Поток будто поутихает, прибивает дощечку к берегу с голубыми холмами.

Уже не до холмов, и не до берега. В памяти оживают слова отца, откуда-то из далекого-далекого детства, такой мальчик большой, и плачет, как не стыдно…

Не стыдно.

Илья слизывает соленые капли, не чувствует вкуса.

– Дюха…

Появляюсь перед ним – из ниоткуда, из пустоты, показываю на голубые холмы.

– Добро пожаловать… в рай…

– Дюха… Дюху куда дел, сатана?

– Он там уже… там. искупил…

Человек, кажется, его звали Илья, идет к голубым холмам. Открываю еще одну таблицу на планшетнике, подчеркиваю еще два имени.

Эту таблицу я не показываю никому.

Только себе.

Таблицу, куда я не записываю имена, а вычеркиваю.

Опускаюсь на крышу высотки, складываю темные крылья. Смотрю на город. Высматриваю. Выискиваю. Подсчитываю. Этих сегодня забрать, эти до завтра подождут, вон человек идет, орет кому-то по мобильнику, я вас на хрен всех урою, тебя самого завтра уроют, только ты об этом еще не знаешь. Вон тетка гонит на красный свет, сегодня она еще проскочит, но не завтра, а завтра из-за поворота вылетит необъятный КАМАЗ…

Считаю.

Прикидываю.

Составляю смету для бухгалтерии.

Он выходит из тумана. Я замечаю его не сразу, когда он уже стоит рядом со мной на краю крыши, кутается в тусклый свет.

– Чего? – спрашиваю как можно непринужденнее, главное, не показать, что мне не по себе.

– Тебя ищут. Шеф просил явиться…

Киваю. Я знал, что этим кончится. Рано или поздно. Они, там, не могут терпеть бесконечно…

Бросаю планшетник – оземь, о мостовую, лечу – под самыми тучами, за горизонт. За ночь успею добраться до края земли, говорят, там живут слоны на огромной черепахе. Там меня не найдут…

Нет, я его убивать не хотел, чесслово не хотел…

Мне просто деньги очень нужны были.

С этих денег треклятых и началось, так, может, ничего бы и не было. А что делать… Если бы на вас ипотека висела, посмотрел бы я на вас, ох, посмотрел бы. Что, сами знаете, что значить раз в месяц вынь да положь им двадцать штук? Вот то-то же…

Вынь да положь…

Я этого мужика на проспекте приметил, когда он деньги из банкомата снимал, и деньги немаленькие, я еще про себя подумал, вот повезло мужику, не то что мне… я бы про него и не вспомнил, если бы еще раз не увидел – он мне как назло глаза мозолил. И встретился мне второй раз уже не на проспекте ни на каком, а за городом – знаете, где дорога на мостик поворачивает… там все машины ездят, ну и пешеходам тоже тропочка есть…

Вот там я его и увидел, когда домой шел.

Молодой парень, высокий, в куртке светлой, и куртка белым пятном в темноте маячит. Иду и думаю, у него же деньги… может, при себе…

я за ним пошел, еще шаг ускорил, не знаю, на кой черт я это сделал. Просто… А он побежал. Вот если бы он не побежал, ничего не случилось бы, а он бросился, так у меня все перевернулось внутри.

За ним бросился…

Бегу, сам в кармане ножичек сжимаю, который с собой носил, от хулиганов отбиваться… И все думаю, может, с собой у него эти деньги… Вот добежали мы до мостика, я на него и кинулся, и в траву его повалил, а дальше все как во сне было… Короче, начал он отбиваться, и лезвие у него вроде как в руке сверкнул, и тут-то я свой ножичек в горло ему и всадил.

Ну не хотел я его убивать, припугнуть разве что… А оно вот все как получилось… А он захрипел и в траву покатился, и смотрю на него, а у него по губам кровь течет, и глазами стеклянными на луну смотрит.