Юрий Брайдер - Между плахой и секирой

– В клещи нас хотят взять, – нахмурился Смыков. – Любимый их приемчик.

– Пусть попробуют, – отозвался Зяблик. – В маслятах у нас нужда не ощущается. На всех рогатых хватит. А кончатся маслята, бомбы в дело пойдут.

– Эх, сейчас бы симоновский карабин с оптикой, – мечтательно произнес Смыков.

– Или кирквудовскую пушку, – добавил Цыпф.

– Это ведь по твоей милости мы ее на слом пустили! – сказал Зяблик с досадой. – Как бы она сейчас пригодилась! Я бы этого Ламеха долбаного обратно в допотопные времена загнал!

– Разве тебе одного раза мало оказалось? Ведь мы сами тогда еле ноги унесли, – напомнил Цыпф. – Недаром покойный Эрикс предупреждал, что это оружие нельзя применять вблизи объектов, имеющим хоть какое-то отношение к силам Кирквуда.

– Где ты, интересно, такие объекты здесь видишь?

– А это что такое, по-твоему? – Цыпф указал в сторону светящегося диска. – Даю голову на отсечение, что этот феномен имеет неземное происхождение.

– Ой! – воскликнула вдруг Лилечка, на пару с Цыпфом шагавшая впереди всех. – Вы только посмотрите, что там делается!

Здание, на которое она указывала пальчиком, было, наверное, одним из наиболее сохранившихся в округе, хотя странствовавшие шары уже успели основательно попортить его фасад. Сейчас оно тонуло, совсем как вставший на попа океанский лайнер – медленно и бесшумно, чуть кренясь на одну сторону. В землю ушел один этаж, второй, третий… Затем движение резко прекратилось, словно фундамент здания напоролся на какую-то преграду. И сразу раздался грохот – это на стены и межэтажные перекрытия навалилась сила инерции.

Пятерых или шестерых аггелов, оказавшихся по соседству, постигла та же участь – грунт, ставший на минуту вязким, как кисель, засосал их по колено. Теперь они вели себя совсем как попавшие в капкан звери – выли, дергались, извивались, разве что своих конечностей не грызли. Никто из аггелов, шагавших в цепи, а тем более окружавших Ламеха, даже и не подумал прийти своим единоверцам на помощь.

Их истошные крики, очень нервировавшие Лилечку, прекратились только благодаря шару, вывернувшемуся откуда-то, как по заказу. По вросшим в землю аггелам он прошелся, словно трактор-корчеватель по болотному кустарнику.

Заметив, что левый фланг противника понес невосполнимые потери, Смыков толкнул Зяблика.

– А что, если так рвануть? – рубящим движением ладони он указал в промежуток между краем светящегося пятна и торчащими наружу обломками бедренных костей (самих аггелов отсюда видно не было, не то шар сплющил их до толщины газетного листа, не то унес с собой).

– Ну уж нет! – заартачился Зяблик. – Ты сам как хочешь, а я туда не полезу. Поздно уже меня вместо картофелины или репки в землю сажать. Всходов не дам.

Правое крыло аггелов загибалось все круче, отрезая ватаге единственный более или менее безопасный путь отступления. Зяблику удалось-таки срезать одного каиниста, неосмотрительно вырвавшегося вперед, но его единомышленники залегли в развалинах и открыли ну просто ураганную стрельбу. Теперь их пули ложились значительно точнее, и ватаге пришлось хорониться за всякого рода естественными укрытиями, благо вокруг их хватало с лихвой. Тем не менее какой-то наиболее меткой пуле удалось зацепить Смыкова за плечо.

– Что же это такое! – возмущался он. – Форменная несправедливость! Другим хоть бы что, а я в Будетляндии получаю уже второе ранение! – Смыков непроизвольно потрогал совсем недавно заживший кончик носа. – Хотя я вроде не шире и не выше других!

– Пуля своих ищет, – сказала Верка не то шутя, не то серьезно. – Она же дура… А дурак дурака видит издалека.

Слова эти так уязвили Смыкова, что он даже отказался от перевязки, предложенной ему все той же Веркой.

– Смех смехом, – озабоченно произнес Цыпф, – но, похоже, нас загоняют в тупик.

И в самом деле ватаге для отступления оставалось только два пути – площадь, такая мирная на вид, но безвозвратно поглощающая всех, кто рискнул ступить на нее, и прилегающее к ней пространство, совсем недавно тоже проявившее склонность к весьма зловещим метаморфозам. Тактика аггелов как раз и состояла в том, чтобы загнать ватагу или в пятно неземного света, или на кусок земной тверди, ежесекундно грозящей превратиться в непроходимую топь.

– Направо пойдешь, под пулю попадешь, – сказал Зяблик, оглядываясь на упорно продвигающуюся вперед цепь аггелов.

– Прямо пойдешь, костей не соберешь, – подхватила Верка.