Ирина Ванка - Секториум

— Какого… (такого сякого) ты, придурок, втиснул мою тачку между деревьями? Как я, паразит ты (такой сякой), вытаскивать ее буду?

— Не мое дело, — отвечал Имо.

— Она тебе, гаду, мешала?

— Не мне. Им…

— Ах, вот, кому мешала моя машина! — вдохновленный владелец снова кидался лупить истекающих кровью Толяна с товарищем. — Вот, я вам покажу, — приговаривал он. — Машина им мешала…

— Я не знаю, живы ли они сейчас, — призналась Ксюша. — Когда мы ушли, их еще били. Имка сказал: «Пойдем, купим мороженое, пока магазин не закрылся», и мы ушли. Мы в тот же вечер с Земли смотались. Точнее, в ночь. То есть, вчера поздно вечером.

— Сколько времени вы потратили в Галактике? — спросил Миша.

— Не знаю. Два часа мы только добирались до корабля. Я всю планету рассмотрела.

— Два часа? — воскликнул Миша. — Он что ли, входил в систему? — и расхохотался. — Представляю, какой на Земле переполох. Там решили, что «черная дыра» залетела. В рабочем режиме оболочка корабля имеет плотность «черной дыры».

Миша хохотал, представляя, какую информацию получали земные обсерватории, а потом обернулся ко мне, и стал внезапно серьезным:

— Твоему молокососу совсем мозги отшибло? Он соображает, что творит? Я предупреждал, тарзанка до добра не доводит! Я ему говорил, что однажды у него размотается последняя извилина.

— Не надо было давать ему денег на тарзанку. Кто его таскал с собой, как дрессированную обезьяну?

— Я ж не знал, что он мозги себе вывихнет.

— Ты вообще не знал, что у него есть мозги, — ответила я и пошла к себе, чтобы связаться с Имо.

Имо трудился в своей мастерской. Его, как и Ксюшу, дорога не утомила.

— Чувствуешь себя героем, да?

Имо задумался. Стал соображать, былины о каких подвигах дошли до меня?

— Как ты использовал корабль? От кого ты на Земле защищался? Разверни монитор сейчас же, чтобы я могла видеть твои бесстыжие глаза! — Имо выполнил мою просьбу, все равно его глаза были закрыты обручем. — Для какой защиты отец тебе дал корабль, я спрашиваю? Что ты делал на Земле? Ты за мороженым туда отправился?

— Нет, — ответил Имо.

— За чем еще?

— За тортом и бананами.

— Перестань надо мной издеваться!

— Ты чего такая злая, ма? Хочешь мороженое? Приходи.

Не отходя от узла, я связалась с Джоном.

— Сынок, — попросила я, — подъедь к своему брату и забери все, что он привез вместе с холодильником. И, пожалуйста, приезжай скорее домой. А то я не знаю, что я с ним сделаю, если сама поеду.

Джон подозрительно взглянул на нас с монитора.

— Я все расскажу отцу! — пообещала я Имо. — Отец все узнает о твоих внеземных похождениях, как только я доберусь до Флио. Вот уж кто тебе всыплет как следует. И не жди, что я стану за тебя заступаться. А до Флио я обязательно доберусь…

— Не… — улыбнулся Имо.

— Доберусь и очень скоро. Я бы на твоем месте не расслаблялась. Я доберусь до Флио гораздо раньше, чем тебе кажется, и не позавидую твоей заднице, потому что ты начал зарываться, голубчик! — Имо улыбнулся еще шире. — Если мы не живем на Земле, это не значит, что ты можешь наезжать туда и вести себя безобразно. Имей в виду, Миша очень скоро получит лабораторию, и ему уже не понадобится твой транспорт.

Вечером конфискат лежал на кухне. Кроме коробки, набитой мороженым, здесь был мешок с леденцами, тюк с ананасами, который не помещался в шкаф, халва и банка сгущенки. Истинный масштаб контрабанды остался для меня тайной. Не тот человек был Джон, чтобы отобрать у братишки последние лакомства.

Мороженое я отвезла бэтам в подарок, потому что давно мечтала об этом. Сгущенку съел Адам, пока я ездила в офис, потому что Адам, при виде сгущенки, терял голову и забывал земные традиции. Зато все остальное стало украшением стола, вокруг которого ежевечерне собирались обитатели «кишлака».

Заканчивались последние беззаботные дни. Джон должен был идти в экспедицию. Я не знала, сколько она продлится, и это единственное, что меня огорчало.

В космопорт Джона пришел проводить весь «колхоз». Даже Имо. Увидев Мишу, он по привычке решил ему одолжить, но встретил недружественный взгляд, и не стал навязывать нам ни денег, ни общества.

— Почему мне с твоей дочерью проще договориться, чем с собственным сыном? — спросила я Мишу.

— Потому что она не твоя дочь, — ответил Миша. — Ты мать, не поняла их главного назначения. Дети созданы для того, чтобы их баловали и любили. Больше они ни для чего не годятся.

Джон уехал, и стало тревожно. В тот же день в модуле заклинило лифт, а в театральном квартале случилось ЧП: поклонники Галея устроили погром в его помещении. Высказались, таким образом, против перерыва в сезоне. Я осталась одна, но Ксюша не давала скучать ни мне, ни Мише. Однажды она пришла ко мне с папиным чемоданом и теплым одеялом, которое я выдала ей по прибытии.