Ирина Ванка - Секториум

— Борисыч говорит, это потому что я в него влюбилась, а я не влюбилась, — чуть не расплакалась Ксюха.

— О чем он говорит с тобой?

Ксчюха покраснела.

— Ксюша, о чем?

— Какая разница? Это личное. Это не имеет отношения к делу.

— Имеет?

— Вы лучше разберитесь со своими фронами, а Сиром я как-нибудь сама разберусь.

— Разберемся, — пообещала я. — И с фронами, и с Сириусом разберемся.

— Когда? Сколько лет еще ждать? Ирина Александровна, я на Земле оставаться одна боюсь. Папаша дал телефоны, а толку-то: дядя Вова опять запил, Антон в больнице, а пан Новицкий вообще зникнул. Елена Станиславовна говорит, нам всем в психушку пора. Что делать?

— Не надо ничего делать. Ты вырвалась сюда, отдыхай. Папа знает, с кем ты общаешься?

— Он говорит, я сама дура, и полтергейст спровоцировала сама. Я ему сказала… кто он такой… а он как разорался, что я ему порчу на компьютер навела. Что у него здесь супер-пупер работа… Короче, теперь и у него комп подвис.

— Сигирийские компьютеры не «виснут».

— Ага, и рукописи не горят. Это, смотря какие. Мои, допустим, самовоспламеняются. Вон папаша, сидит, все свои расчеты спечатывает на фольгу, говорит, чтобы я держалась от них подальше. Говорит, что придушит, если фольга сотрется. Я что, правда, навожу порчу?

— Не исключено, но это мы тоже выясним.

— Все! Пойду жить к Имо, — решила Ксю. — Он от меня не шугается, как некоторые.

— Подожди.

— Я сказала ему, что приду жить. Он не против.

Ксюша встала.

— Подожди, я тебе говорю! «Не против»… Тоже мне, нашла компанию. Ты видела женщину, с которой он живет?

— Морковку что ли? — улыбнулась она, и настроение резко пошло на поправку, словно мир не рушился минуту назад. — А что, у вас записи есть?

Фрагменты визита Лады в мой модуль записались с камеры наружного обзора. Не думала, что мне удастся воспроизвести их в голограмме, но, когда в комнате возникли фигуры, Ксюха провалилась под стол. Высокая фигура прошла мимо нее в лифт, затем просеменила моя, неказистая…

— Ого! — воскликнула Ксюха. — Это не Морковка! Это овощ-мутант.

Сигнал с коммутатора отвлек нас. Фигуры провалились вниз, я посмотрела, кто желает со мной общаться, и растерялась.

— Ксюша! Спустись, погаси эти несчастные голограммы, — попросила я. — И не возвращайся, пока я разговариваю.

С монитора на меня устремился проницательный взгляд Лады-Морковки.

— Нам надо немедленно встретиться для разговора, — сказала она.

— Что-то с Имо?

— Пока нет, но все может быть.

— Когда и где?

— Я пришлю машину. Ты будь одна и вопросы не задавай. Никто не должен знать о нашей встрече.

— Ксюха! — крикнула я.

Ксюха осваивала пульт проектора. Голограммы сопротивлялись: плющились и дробились, но исчезать не хотели.

— Мне нужно срочно уехать! Никуда не выходи из модуля. Если что — свяжись с Адамом, поняла меня? Не с папой, а с Адамом!

— Если что?… — переспросила она и ее удивленное личико высунулось в коридор.

— Если я не вернусь через сутки.

— А мне что здесь делать?

— Съешь ананас и ложись спать.

На парковку опустилась не машина, а настоящий челнок, который доставляет грузы на орбиту. Внутри не было ни души. «Хоть бы Васильевна не проснулась», — думала я. Челнок взмыл, и Блаза показалась мне хрупким шариком, песчинкой в космическом океане. Еще рывок и Синее Солнце стало таким близким, что окна обзора почернели. Планета исчезла, звезды погасли. Следующий рывок выбросил меня в порт орбитальной базы. В открытом люке показалась Лада, одетая в спецовку сотрудника службы безопасности.

— Выходи, — сказала она, и повела меня по коридору. — То, что я покажу, есть нарушение служебной этики. Ты знаешь, в какой системе я работаю, и знаешь, что к землянам я отношусь особенно, не так, как к другим пришельцам.

— Знаю, — подтвердила я. — Ты мне тоже в некотором смысле не чужая.

Лада провела меня в служебное помещение. Среди темного зала вращался светящийся блазианский глобус, размеры которого позволяли рассмотреть даже пирамидальные зонты над башнями родного поселка. Много раз я пользовалась проекциями этих устройств, но впервые видела вблизи оригинал. Глобус был покрыт матовой оболочкой, заляпанной синими пятнами и разводами, словно чернила на промокашке.

— Здесь индикатор матричного напряжения, — сообщила Лада. — Синие пятна — места образования управляющих узлов. Смотри внимательно. — Она дала мне очки, приближающие фрагменты ландшафта, ткнула указкой в центр синей кляксы. — Видишь черное пятно посреди? — Я увидела. Пятно казалось действительно черным. Лада повернула глобус. — Видишь здесь… и здесь?..