Ирина Ванка - Секториум

— Имо, — заехал издалека Миша. — Как ты смотришь на то, чтобы еще раз навестить отца?

Идея не вызвала у сына энтузиазма. Миша изложил ему планы на ближайшие двести лет, но понимания не нашел. А мне попались на стене знакомые оттиски, выдавленные «талисманом» в свежей штукатурке. Я разглядела вмятину от безглавой птицы, от распятия «самолета» с глазом в треугольнике, от белой «шляпы» в пене облаков. Меня озадачило продолжение ряда — несколько аналогичных оттисков с символикой, которой я прежде не встречала.

— Миша, — позвала я, но мой товарищ увяз в безнадежной дискуссии.

— Нет, — сказал ему Имо. — Я не участвую.

— Ты не хочешь вернуть корабль?

— Нет, не хочу, — он продолжал начищать инструмент. Словом, делал все, чтобы Миша как можно быстрее вскипел, остыл и впал в состояние апатии.

— Миша, — повторила я, — посмотри сюда, пожалуйста.

Миша обернулся, уперся взглядом в стену и застыл.

Имо занимался работой. К нему в мастерскую сунулась рожа, но, увидев нас, исчезла. Миша созерцал оттиски. В его голове шел процесс, сравнимый с поиском выключателя в темном сарае. Чтобы обработать информацию, ему требовался дополнительный анализ. С годами Миша все чаще искал «выключатель», а «сарай» становился все шире и все темнее. В один прекрасный момент в нем просто перегорела лампа. Имо продолжал чистить инструмент. Он делал это по обыкновению неторопливо и обстоятельно.

— Хочешь сказать, — спросил Миша, — то есть, ты намекаешь на то, что… — он провел пальцем по цепи круглых вмятин, — то есть, дело в том…

— …что ты второй раз наступил на старые грабли. Ты опять недооценил сообразительность Макаки.

— Твоей Макаки? — уточнил он, указывая на Имо пальцем.

Имо продолжал орудовать раствором и щеткой.

— У нас водятся другие Макаки?

— То есть, паршивец сунул шефу фальшивый пульт, а тот сгоряча его сцапал?

— Спроси…

— Теперь он шляется по Вселенной, а я сижу и ломаю голову?..

— Спроси, спроси…

Миша убрал палец, указующий на Имо, и встал над ним.

— Сынок, ты сунул шефу фуфло?

— Я отдал то, что ему принадлежало, — честно сказал сынок.

Можно подумать, он хотя бы раз в жизни соврал.

— А то, что принадлежало тебе, куда девалось?

— Мне принадлежит.

Миша вздохнул с невероятным облегчением и присел на рабочий стол.

— Сынок, — произнес он вкрадчиво, — одолжи мне этот чертов корабль, коли не шутишь. Одолжи мне его немедленно.

— Нет, — ответил Имо.

— Ты поняла, что он сказал? — обратился ко мне Миша.

— Разве он сказал не по-русски?

— Имо!!!

— Нет, — повторил Имо. — Колхоза на борту не будет.

Тут Миша вскипел.

— Так! — воскликнул он, вскочил и заложил руки за спину, что свидетельствовало о намерении как минимум ругаться матом. — Мать! Сходи погуляй! Мне надо потолковать кое с кем!

— Когда потолкуешь, — попросила я, — ремень не надевай. Я вернусь и тоже потолкую.

Меня вынесло в коридор и понесло по течению. Замелькали витрины, зарябило в глазах от прохожих. Ноги выбирали маршрут, не советуясь с головой, коридоры сплелись в тупик, местность перестала казаться знакомой. Повернув обратно, я связалась с клиникой.

— Лучше приди, — просил лаборант. — Дело, можно сказать, деликатное. Я не могу сам. Вы же меня потом отругаете. Пусть придут все земляне, особенно Вега.

Лаборант привел массу аргументов в пользу консилиума. На самом деле, здорово струсил. Правильно мы надрали ему задницу в прошлый раз.

Пока я выясняла, что там происходит, заблудилась. На этот раз заблудилась серьезно и остановилась, посмотреть с компьютера схему коммуникаций. Машина просила уточнить район. Сети этажей и переходов казались бесконечными. Вокруг прогуливались надменные гуманоиды. «Спрошу координату, и меня сдадут в зоопарк», — подумала я и пошла наугад. Любая дорога подземелья должна упираться в лифт, который вынесет на транспортную площадь. Площадь имеет маркировку, по которой легко ориентируются рассеянные пришельцы.

Дорога была длинной, витрины приглашали отдохнуть, развлечься. Ни одного предложения о помощи. Расстояние между лифтами в старых кварталах могло достигать двух километров. Совершенно точно, что именно в такой коридор я угодила. Здесь предлагалась даже интимная экзотика, но только не транспорт. Даже справки навести было негде. Единственное справочное бюро и то оказалось интимным, точнее «шпионским», — так я перевела иероглиф в белом фонаре, под которым сидел грустный альф, не разглядевший во мне клиентку. «Шпионская справка, — дошло до меня. — Справка!»