Джон Браннер - Жестокий век

Посреди этой суматохи Клиффорд выделил несколько минут, чтобы ответить на звонок Кента. Рон просто ликовал.

- Клифф, случилась просто фантастическая вещь! Слышал когда-нибудь о женщине по имени Сибил Марш?

- Она биохимик? Работает в одном из американских университетов, верно?

- Вот именно! Она - одна из лучших специалистов в мире. И знаешь, что она сделала? Час назад она позвонила сюда и долго разговаривала с Филом Спенсером. Она утверждает, что синтезировала кризомицетин и уже грузит всю лабораторию на самолет, чтобы лететь сюда. Суммировав свои результаты с нашими, она попытается синтезировать кризомицетин в чистом виде!

- Но ведь Джеззард говорил, что создание кризомицетина...

- Она сказала, что может получить двадцать-тридцать процентов вещества! - возбужденно перебил Рон. - Это невероятно! Просто чудеса!

- Фантастика, - согласился Клиффорд и впервые за многие дни позволил надежде овладеть собой.

Эйфория длилась всего лишь сорок восемь часов, по истечении которой в Лондонском аэропорту был взорван самолет с лабораторией Сибил Марш.

Когда одного из ассистентов-биохимиков удалось вытащить из пламени, он невнятно сказал, что видел в самолете незнакомого высокого темноволосого мужчину. Но пожарные обнаружили среди обломков самолета лишь осколки фосфорной гранаты.

Клиффорд узнал об этом из утреннего выпуска новостей, одеваясь на работу. В панике он сразу позвонил в госпиталь, чтобы убедиться в том, что там все в порядке. Опустив трубку на рычаг, он горько сжал губы в плотную линию.

Значит, кто-то решительно препятствует созданию кризомицетина. Но кто? И, главное, почему!

Диктор говорил о случаях Чумы в Малайзии и Индонезии, когда зазвонил телефон. Сняв трубку, Клиффорд услышал незнакомый голос.

- Доктор Клиффорд?

- Да, кто это?

- Моя фамилия Чинелли, доктор. Психиатр компании "Кент Фармацевтикалз".

- О, да. Рон Кент говорил мне о вас.

- Да, я знаю, что вы были его другом.

- Был? С ним... с ним что-нибудь случилось? .

Клиффорду показалось, что пол стал уходить из-под ног.

- Мне очень тяжело сообщать вам эту новость, - сказал Чинелли. - Он умер сегодня ночью.

- О, господи, - проговорил Клиффорд. Его ладонь так вспотела, что он едва не выронил трубку. - От Чумы?

- Нет. Он принял яд.

Повисла тишина, словно Вселенная застыла в нерешительности, не смея продолжить свое движение.

После паузы Чинелли сказал:

- Я виню себя в том, что вовремя не обратил внимания на его опасное состояние. Я видел, в каком напряжении он находился, когда с доктором Джеззардом случился срыв, но... Мне кажется, последней каплей был взрыв самолета с лабораторией. Слышали об этом?

- Только что по радио...

- Мистеру Кенту сразу сообщили об этом. Дело в том, что он распорядился послать туда все остатки этого кризомицетина. И, насколько я понимаю, все это было уничтожено. Он оставил записку, в которой говорится, что взрыв самолета окончательно убедил его в том, что кто-то преднамеренно распространяет Чуму - как и думал доктор Джеззард. Впрочем, записка очень неразборчивая...

Ответом ему была мертвая тишина. Чинелли обеспокоенно спросил:

- Вы слушаете, доктор Клиффорд?

- Да, да, слушаю... - ценой неимоверного усилия ответил Клиффорд. - Спасибо, что дали мне знать. До свидания.

Но это была ложь, сказал он себе. На самом деле его уже не было здесь. Он находился в странной новой вселенной, полной хладнокровных беспощадных монстров, которые отняли у него сначала любимую женщину, затем лучшего друга, а потом то, что могло спасти жизнь - или это только видимость - миллионам людей, которых он никогда не знал.

Он сел на край своей постели, уронил голову на руки и обнаружил, что все еще способен плакать, как ребенок.

- Доктор Клиффорд?

Он поднял взгляд от стопки историй болезни, которые взял из регистратуры в слабой надежде отыскать секрет изменчивости микроба.

- В чем дело, сестра? - недовольно спросил он у женщины, стоящей в дверном проеме.

- Вы просили дать вам знать в случае, если поступит хорошо одетый пациент без документов.

Клиффорд отодвинул бумаги и вскочил на ноги.

- Где его нашли?

- На Пэддингтонском вокзале около часа тому назад. Мы пробуем поддержать его с помощью кислорода, но он в очень тяжелом состоянии. У него доктор Маккаферти.

Это значит, что предстоит спор, мрачно подумал Клиффорд. Впрочем, положение было таково, что любые средства оправдывали цель - разгадку тайны этой болезни.