Пола Вольски: Наследник чародея (Чародей - 2)

Впрочем, за все время уединения Террза Феннахар ни разу не пытался поторопить ее с окончательным решением, за что она была ему очень признательна. Разве может она бросить сына, пока он сражается с обуревающими его демонами. Хоть это и маловероятно, но Террзу, возможно, понадобится тепло материнского участия. Однако сколь бы тактичен ни был Феннахар, его долготерпение рано или поздно иссякнет. Как долго он согласится ждать?

Теперь неопределенность наконец разрешится, и Верран чувствовала, что ее разбирает любопытство, смешанное с волнением. С каким настроением выйдет Террз из своего отшельничества? О том оставалось только гадать, хотя одно можно было сказать наверняка: результат длительного уединения будет налицо. В том она ничуть не сомневалась.

Вместе с Феннахаром они прошли нескончаемыми коридорами и вскоре оказались в тесном туннеле, что вел к Обители, где Террз провел последние малые вены. У входа несли караул Фтриллжнр Рдсдр и парочка его вооруженных до зубов сородичей. Верран опешила - часовые показались ей провозвестниками новых и весьма досадных веяний, наметившихся в жизни вардрулов. Мелькнула мысль, не воспротивятся ли они появлению Феннахара. Однако Фтриллжнры не попытались их остановить, лишь поприветствовали вежливыми трелями, и люди боком протиснулись в узкую щель.

В конце прохода, у занавешенного входа в Обитель, Верран остановилась, силясь унять бешеное биение сердца, инстинктивно потянулась к руке Феннахара, крепко сжала ее и только потом громко спросила:

- Террз... к тебе можно?

- Входи, мама.

Не почудилось ли ей, что его голос изменился? Или она просто не замечала раньше его удивительную мелодичность? Верран с Феннахаром отодвинули занавеску и замерли как вкопанные.

Одежды на Террзе никакой не было. Даже не источай каменные стены приглушенного света, его собственное свечение сполна осветило бы произошедшую метаморфозу. Руки, ноги, туловище - все изменилось до неузнаваемости. Но дольше всего взгляд матери задержался не на теле - на голове. Куда девались густые черные волосы, брови, ресницы? Контуры черепа под лучистой кожей сделались непередаваемо чужими. Черты стали резкими, губы почти совсем исчезли. Неизменным осталось только одно - то, что окаймляли теперь круговые валики подвижных мышц. Его глаза. В отличие от пенно-белесых глаз обитателей пещер, радужка новообращенного вардрула сохранила непроницаемую черноту. И теперь, несмотря на столь явный огрех, в них отражалось нечто совершенно новое... Душевный покой? Или безмятежность?

Гармония. В них отражается гармония, подумала Верран и подивилась собственному самообладанию. Феннахар, до боли сжавший ее руку, сделался белее мела. Для нее же увиденное не стало потрясением. Только сейчас она осознала, как долго внутренне готовилась к этому моменту. То, чего она так боялась, в конце концов свершилось - так есть ли смысл убиваться? Среди переполнявших ее чувств преобладало скорее спокойное приятие случившегося, даже некое облегчение оттого, что не надо больше терзаться ожиданием. Она спросила:

- Доволен ли ты теперь, Террз?

- Более чем доволен, мама. - Да, в его голосе, бесспорно, появилась незнакомая напевность. - Впервые ощущаю, что я не один, что больше не заперт в одиночной камере своего сознания.

- О чем ты?

- Наконец я смог соприкоснуться с другими. Познать Предков. Я общался с архипатриархом Фал-Грижни, познал силу его и гнев, саму его сущность. Теперь мне все ясно.

Пока Террз говорил, плоть его светилась все ярче, свидетельствуя об охватившем его восторге.

- Ты видел лорда Грижни?

- Я проникся его руу. Теперь и у меня есть клан.

Он взял ее за руку, сплел пальцы со своими, теперь уже больше похожими на щупальца, и это прикосновение впервые озарило его тело немыслимо ярким сиянием - тем самым, которое возникает лишь от ощущения полного единения, безоговорочного взаимопонимания с родным существом.

Верран показалось, что и ее нервные окончания откликнулись на этот зов. А может, просто разыгралось воображение. На какое-то время воцарилась тишина. Она следила за тем, как сокращаются, реагируя на недоступные ей ощущения, окологлазные мышцы. Просто стояла и смотрела на сына, а потом тихо произнесла:

- Знаешь, я рада за тебя, за твою... гармонию. Рада, что ты обрел то, к чему так стремился. Но я даже не знаю, что сказать тебе.

- Это оттого, что говорить нам, по сути, не о чем. - Террз потускнел и резко выпустил ее руку. - Не так давно ты сказала, что хочешь вместе с Феннахаром уйти из пещер. Мудрое решение, поскольку людям здесь не место. Еще тебе хотелось, чтобы я отправился с вами. Ответом пусть служит мое перевоплощение. Теперь мой дом здесь, и отсюда я не уйду. Мама, ты достаточно великодушна, чтобы порадоваться за меня, но не можешь не понимать, что на том мы и расстанемся.