Алексей Волков - Эпилог

— А, старый знакомый! — откуда-то из темноты показался высокой, со шрамом на лице. — За цветочками явился? Так они здесь не растут. Где вы его заловили?

— Да здесь же, рядом. Вагон решили бомбануть, только другой, сука, смылся.

— Нехорошо, — покачал головой высокий. — Вагончики-то государственные. Ах, да, ты же у нас романтик — даме подарочек искал. Отпустите его, все равно не убежит.

Лишившись опоры, Николай едва не упал, но все же удержался на ногах. Сплюнув зуб, он осторожно осмотрелся. Хоть бы дубину какую, а еще лучше прут, вроде того, у магазина…

Эх, Марина, что же ты без меня делать будешь в этом аду?..

— Знаешь, а я тебя, пожалуй отпущу, — неожиданно заявил высокий. Парни возмущенно зашумели. — Цыц!

Высокий подошел к Николаю вплотную, дохнув водочным перегаром.

— Понимаешь, что-то я сегодня добрый, сам не знаю, почему. Наверное, съел чего-нибудь. — Парни за его спиной хохотнули. — А может, тебя понимаю. Эти-то не поймут, — мотнул он головой в сторону парней. — Ну, что молчишь?

— Так ты же ничего не спрашиваешь, — отозвался Николай и сплюнул наполнившую рот кровь.

— Не хами, — предупредил высокий. — А то передумаю и отдам ребятам. Впрочем, ты с ними уже познакомился. Ну, и как они тебе?

— Десять на одного, — не удержавшись, буркнул Николай.

— А ты не дергайся. Надо будет — тебя любой из них и в одиночку обработает. Хочешь попробовать?

Николай покачал головой. Ныла разбитая голова, заплывал левый глаз, в груди при каждом вздохе вспыхивала боль.

— Ну, дело твое, — усмехнулся высокий. — А теперь слушая. Один раз я тебя отпустил, второй раз тоже отпущу. Если попадешься в третий — сам понимаешь… Дошло?

— Что тут не понять?

— А раз понял, иди сюда. — Высокий ухватил его за рукав и отвел в сторону. Достал початую бутылку водки и грязный стакан, налил до краев. — Пей.

Николай заколебался. Перед глазами снова встала Марина.

— Пей.

Николай взял протянутый стакан, выдохнул и залпом опрокинул в себя содержимое. Кое-как отдышался.

— Спасибо.

Высокий посмотрел на него с нескрываемой насмешкой, потом извлек из ближайшего ящика три банки мясных консервов.

— Держи. Дома закусишь. И помни — третий раз будет последним. Выведите его отсюда к чертям собачьим.

Когда он, перебегая от подворотни к подворотне, добрался наконец до дома, уже начало светать. Звонить он не стал, нашарил в кармане связку ключей, ткнул в замок. Внутри послышались осторожные шаги.

— Марина, это я, — сказал он на всякий случай. Мало ли кто может возиться у двери.

— Коля! — повисла на нем Марина. — Вернулся! Дорогой мой, родненький! Вернулся!

Николай прижал ее к себе, все еще не веря, что стоит у себя дома. Засунутые под куртку банки с консервами сдавили ребра, но он стоял, превозмогая боль, не в силах оторвать от себя Марину.

— Вернулся, — хрипло прошептал он и уткнулся лицом в ее волосы. — Разве я мог не вернуться?

Марина обессиленно всхлипнула и неожиданно обхватила его лицо ладонями и поцеловала. Сколько они так простояли, никто из них не смог бы сказать.

— Коля…

— А ты знаешь, я почти ничего не принес, — не к месту признался Николай.

— Главное, сам пришел, — с нежностью возразила Марина, снова прижимаясь к нему. — Коля… ой, да что же мы здесь стоим. Ты же есть хочешь. Подожди, я быстро.

Она побежала на кухню. Николай вздохнул, выложил на столик в прихожей банки с консервами, повесил куртку, прошел в ванную, кое-как умылся, вытерся и вышел.

— Ой! — Марина только сейчас, при свете, разглядела его лицо. — Кто это тебя так?

— Да не все ли равно, — отмахнулся Николай, усаживаясь за стол.

— Давай я тебе одеколоном протру.

— Сядь, — попросил он. — Поешь.

— Я уже ела, — торопливо ответила Марина. — Правда, ела.

— Ну, тогда и я не буду. — Николай демонстративно встал и стал расстегивать рубашку. — Завалюсь сейчас…

Угроза подействовала. Поели вместе.

— Знаешь, из города надо уходить, — сказал позднее Николай, жадно затягиваясь сигаретой. — Ничего хорошего нас тут уже не ждет. Дальше будет еще хуже. Гораздо хуже. Так что надо уходить. Все равно куда, но уходить. Пойдешь со мной?

— Пойду. — Марина подняла на него широко распахнутые, немного испуганные глаза. — Конечно, пойду. Ты ведь меня не… оставишь?

— Тебя? Оставить тебя? Да как ты могла такое подумать? — Николай вскочил и прижал ее к себе, ощущая накатившую волну нежности. От волнения он несколько секунд не смог говорить. — Ты… ты такая… я жить без тебя не могу… я… я люблю тебя, Марина. И пока я жив… Извини, мне не нужно было тебе этого говорить, — резко опомнился он и разжал руки. — Прости, вырвалось. Но клянусь, все, что я тебе сказал — правда. Прости.