Павел Лец - Выродок

Василий Хитвол оказался не злопамятен. Как ни странно, в нём военный сочетался с философом. К перемене в своей судьбе он отнесся спокойно. По крайней мере, внешне. Закончив в столь молодом возрасте свою блестящую карьеру, он не впал в депрессию и не ударился в пьянство, хотя случается подобное нередко. Неизрасходованную энергию Хитвол-младший направил на создание нового детища ‑ института Истории Десанта. Подписывая Указ о создании учреждения, Президент понятия не имел, что это будет. Аналогично и все прочие представители органов управления. Поэтому Хитвол творил вольно. Василий выбил огромный кусок земли из государственного фонда, всего в ста километрах от столицы. Начал он строительство с музея. Целый комплекс вмещал в себя экспонаты оружия и снаряжения с древнейших времен до наших дней. Василий превратился в завзятого археолога и организовывал длительные экспедиции в самые удаленные точки планеты. Пользуясь Указом и генеральским званием, он перешерстил государственные склады и военные предприятия, забирая для музея понравившееся. Кроме того, с помощью брата протолкнул через Верховный Совет Истории приказ предоставлять музею для коллекции экземпляры любой вновь выпускаемой для армии техники и оборудования. Дальше-больше. Василий отстроил полигоны и учебно-испытательные тренажеры, дабы сравнивать и фиксировать для Истории возможности разных видов оружия. Постепенно сюда добавились учебные корпуса школы сержантов и Высшего военного училища, которые стали использовать институт для проведения выездных занятий. Естественно, столь важный объект получил ультрасовременную систему безопасности. Дополнительно Василий построил центр реабилитации ветеранов Десанта и, наконец, замахнулся на отдельный музей Истории космических вооружений. Министерство финансов пыталось жаловаться Президенту на неуемную расточительность главы института, но поддержки не нашло.

– Ну что вы, Шейва, ‑ ответил Президент министру финансов, старавшемуся привлечь высочайшее внимание к цифрам трат института, ‑ не стану я читать это. Хитвол преданный и решительный человек. Если бы не его действия, кто знает, где бы я сейчас был. А вы, кстати, в этом случае не заняли бы пост министра. Оставьте. Оставьте его в покое, ‑ не дал он открыть рта финансисту. ‑ Подумаешь, деньги. Придумайте что-нибудь. В конце концов, он не себе строит, обществу. Проведите по какой-нибудь иной статье. На образование, что ли.

Большего добиться от Президента не удалось. Зато министерство заработало неприятности: особым распоряжением Верховного Совета получило дополнительные контрольные Уроки Истории. Несложно догадаться: подписал документ Игнат Хитвол. Финансисты предупреждение поняли и выводы сделали правильные.

Личная жизнь Василия не задалась. В отличии от брата, он даже не пытался жениться. Странный для столь обеспеченного человека факт мог породить нехорошие слухи о наклонностях генерала, однако, завзятый холостяк, младший Хитвол прославился как светский ловелас и герой-любовник. Честь не одной знатной фамилии пострадала от его похождений. Огромное количество мужей, отцов и братьев соблазненных красавиц тихо ненавидели генерала. Бросить открытый вызов боялись все поголовно. Вызвать Василия на дуэль ‑ то же самое, что застрелиться самому. Последнее ещё и лучше, так как быстрее и безболезненнее. Конечно, находились жалобщики в Совет по правильному поведению. Но ответ всегда получали один: полный кавалер ордена не подсуден Совету. Обращайтесь к Президенту. Некоторые пытались. И зря. Восьмой Президент женился в очень зрелом возрасте. Молодую жену любил, на сторону не бегал. Однако послушать про похождения других был не против. Он с удовольствием вникал в жалобы обманутых мужей, сочувствовал, обещал воздействовать. Далее на ковер вызывался Хитвол. И… Президент запирался с генералом часа на три-четыре. «Воспитание» превращалось в воспоминания о молодости, Марсе, рассуждения о политике и женщинах. Сопровождалось неуёмным потреблением элитного конька, поклонниками которого являлись оба. «Перевоспитанный» Хитвол отправлялся домой со строгим предупреждением «больше так не делать», и всё возвращалось на круги свои. А многочисленная дворцовая челядь, для которой всё тайна и ничто не секрет, разносила очередную историю по всему свету. Постепенно даже до тугодумов дошло: лучше никуда не обращаться, разбираясь внутри собственной семьи. Василий обладал своеобразным представлением о чести и никогда не разглашал имена временных подруг, если только это не сделает за него кто-либо другой. В итоге большинство предпочитало не выносить сор из избы и не позориться на всю планету.