Мария Фомальгаут - Безлюдница

– А не придет он, никакой он мне не муж, – она откинулась в кресле, вся какая-то холодная, белесая, как та самая зима, – расстались два года назад… Он мне этот дом весь подарил, вот такой хороший мужик оказался…

– Ну да, не в пример мне…

– Да перестань ты… – она осторожно заглянула мне в лицо, – ты-то как?

– Сама видишь… почтальон…

– Да это ясно, ты всегда то грузчиком, то дворником… изыскания-то твои как… теоретик ты мой? Физик ты мой с дипломом и званием?

Я наклонился, сцепил руки.

– Тебе это правда интересно?

– Ну, если ты правда открыл какие-то параллельные миры…

– Ленка, говорю тебе, они только на бумаге существуют, миры эти.

– Ну, ты еще говорил… что есть миры, где умершие живут…

– Ну да, может быть что-то такое… ехал, например, человек на машине, разбился… Ну вот, есть вселенная, в которой он разбился, а есть вселенная, где он поехал дальше.

– Ну да, ты мне что-то объяснял… по Чернобыль.

– Да, есть мир, где реактор не взорвался. И наоборот… есть мир, где холодная война переросла в горячую, Карибский кризис перерос в ядерное побоище…

Ленка зевнула, повернулась, она всегда так делала, когда я начинал говорить про миры – та же самая Ленка, будто и не было десяти лет…

– Ты говорил, из мира в мир перейти можно…

– Ну да, там, где случилось разделившее их событие.

– И что… – она прищурилась, – переходил из мира в мир?

– Смеешься… – я развел руками, посмотрел на часы, – ну ладно, пора мне, письма еще разносить….

– Да что ты врешь, какие письма в три часа ночи… и нету у тебя никаких писем, – она подсела ко мне, – ты прекрати… Никуда ты от меня не уйдешь…

– Да зачем я тебе нужен…

– Нужен, – она расстегнула ворот моей рубашки, – ты будешь мне теории рассказывать… о мирах… А я буду слушать, помнишь, как тогда первый раз на вечеринке напились, и ты мне до утра рассказывал… про параллельные вселенные…

Помню, потом даже забыл домой проводить…

Я обнял ее, от нее пахло духами, все теми же, как тогда, кажется, они назывались аметистовыми, или как-то еще. Похрустывал камин, ветер бился головой в ставни – и как-то само собой я почувствовал, что вернулся домой…

– А дальше-то куда ехать? По левой или по правой?

– Ну… не знаю, по правой попробуй, может, До Октябрьского доберемся…

– Да какое там может быть, бензина-то осталось кот начихал…

– Ну, спросим у кого-нибудь… Вон, мужик на скамейке сидит…

– Ну поди, спроси…

Молодой парень вышел из машины, зашагал через снежное поле к скамейке перед заледеневшим озером. Летом здесь собирались на берегу влюбленные парочки, зимой здесь никого не было, и человек на скамейке казался каким-то лишним.

– Мужчина, а эта дорога… Эй, мужчина!

Парень тронул сидящего за плечо, вздрогнул, вскрикнул, отскочил, как ошпаренный.

– Вадька, что там?

– Да… сам посмотри…

Человек на скамейке качнулся и плавно упал набок, мягко, как тряпичная кукла, и не встал. Двое смотрели на него, не двигаясь, не говоря ни слова, потом медленно подались назад, назад, к машине.

– Это что… Пьяный, что ли?

– Да какое пьяный… у него глаза стеклянные, я руку задел, рука ледяная… страшно так…

– Замерз, что ли?

– Да нет, больше на сердечный приступ похоже… У моей тетки такое же было, глаза стеклянные и пена на губах…

– Так это… скорую звать надо…

– Да какую скорую, он помер уже…

– Так милицию…

– Ага, чтобы тебя еще упекли в милицию эту… Короче, мы его не видели… ну, он нас и подавно не видел. Поехали давай, я тут по карте посмотрел, вроде как левая дорога получается…

– Ну, поехали… А что это он там белое в руке держит?

– Да письмо какое-то.

– Почтальон, что ли?

– Ну, похоже на то… Сам помер, письмо не выпустил…

– Ну ладно, поехали давай, у меня бензина-то осталось, кот начихал…

И-и, не бойся даже, не увидит нас тут никто… ага, смотрят они, прямо все глаза проглядели… Знаю я эту стражу… Расползлись кто куда, а дальше хоть трава не расти…

Ну что вздрагиваешь, что трясешься, сказал, все хорошо будет, значит, хорошо. Слушай, ты мне веришь, нет? а не веришь, так иди вон обратно в камеру возвращайся, раз мы тут такие умные…

То-то притих… Ну пошли тихонечко… Цыц, куда, левее бери, там проход узенький… в-о-от так, между шкафами, чш, ты мне еще урони тут что-нибудь… Вечерний звон, блин… Ну что сник… Я когда-то тоже такой был, весь в мечтах, весь в целях высоких, вот как ты тоже хоть всему миру наперекор готов был пойти. А? Да, бывало, и страдал за идеи за свои высокие… Нет, не отступал. А что, по мне видно, что ли? То-то же… Не-ет, парень, это эти вон все в норки свои забились, и сидят, судьи эти твои, стражники те же самые… Им уже ничего от жизни не надо, как это у Горького… а вы на земле проживете, как черви слепые живут…