Виктор Эфер: Бунт атомов

В прорез купола на меня глядело северное светлое небо, усеянное белесыми звездами. Это глядело пространство Космоса и время Вечности на маленькие пылинки на поверхности пылинки чуть большей — планеты Земля. Сидевший на высоком помосте среди сложных механизмов человек, глядевший до нашего прихода в окуляр рефрактора, что-то сказал Стаффорду, пуская его на свое место. Тот долго кряхтел, усаживаясь, потом крутил бесчисленные винтики и колесики; было слышно приглушенное гуденье электромоторов и я замечал, что огромное туловище рефрактора иногда слабо шевелится.

Наконец, Стаффорд подозвал меня и, усадив в креслице рядом с собой, сказал, показывая на маленький окуляр:

— Смотрите!

Я припал глазом к стеклу и первое время не мог видеть ничего среди мерцающего жемчужного тумана, который, казалось, слабо пульсировал. Но затем глаза обвыкли и я увидел более яркую, чем все огромное поле зрения — точку, скорее овал, ибо точка эта была слегка вытянута.

— Вижу, — сказал я. — Что это за звезда, профессор?..

— Звезда?.. Хм… Вы видите не звезду, молодой человек, а вновь открытую, и открытую мною, э-э… гигантскую комету.

— Она принадлежит к нашей солнечной системе, профессор? — деловито осведомился я.

Мне показалось, что Стаффорд усмехнулся в темноте.

— Она не принадлежит к солнечной системе, э-э… Я подозреваю, что она не принадлежит даже к нашей Галактике и явилась из другого звездного скопления; до такой степени ее данные, которые я уже давно изучаю, разнятся от того, с чем мы, э-э… привыкли иметь дело в современной астрономии.

Я продолжал глядеть, в то время как Стаффорд говорил ровным голосом:

— Ее размер по диаметру равен, приблизительно, половине солнечного и в 5 раз более Юпитера. Вы, конечно, не знаете, что диаметр Юпитера более чем в 12 раз превышает диаметр нашей Земли, который равен 7918 милям. Скорость движения ее колоссальна, но что самое замечательное, э-э… это то, что масса ее совершенно не соответствует ее размеру, принимая во внимание удельный вес известных нам элементов. Если масса Земли выражается округленной цифрой 66 с 20 нулями тонн, то массу этой кометы можно выразить, примерно, той же цифрой с 26 нулями. А это значит, э-э… во-первых, что она в 1 миллион раз больше массы Земли, а во-вторых, что она состоит из вещества или веществ с удельным весом, во много раз превышающим вес такого тяжелого вещества, как скажем, э-э… ртуть. Что это за вещество — мы не можем даже догадываться. Спектральный анализ показывает…

— Это очень интересно, — пробормотал я, чтобы что-нибудь сказать.

— Я назвал эту новооткрытую мною комету — «Патрицией», по имени моей…

— Скажите, профессор, — встрепенулся я, — мисс Патриция Стаффорд — ваша…

— Мистрис Патриция Вилкинс, вы хотите сказать?.. Да, она моя э-э… племянница и всего несколько дней тому я получил известие, что она обвенчалась в церкви Св. Екатерины, в Глэзгоу, с весьма достойным э-э… молодым ученым, имеющим блестящие перспективы в своей научной деятельности.

Мне оставалось только скрипнуть зубами и впиться глазами в блестящую точку, мерцающую где-то в глубинах Вселенной, которая носила имя, ставшее за несколько дней самым дорогим для меня именем, и призвать мысленно все возможные проклятия на голову Вилкинса, на свою неудачливую судьбу и на нашу планету, где совершаются подобные несправедливости…

В тот момент далек я был от подозрения, что мои проклятия имеют такую действенную силу. Не успел я докончить их, как Стаффорд торжественно объявил:

— Но самое интересное, э-э… молодой человек, заключается в том, что пути нашей Земли и мчащейся «Патриции» неизбежно скрестятся в одной точке.

Для меня остается совершенно непонятным — почему я сразу же уразумел смысл этих слов…

— Что?! — вскричал я, повернувшись с такой стремительностью, что закачалось все сооружение, на котором мы сидели. — Что вы говорите?! Но почему же мы сидим здесь и болтаем о всякой чепухе, когда нужно объявить, предупредить, принять меры… Мы должны немедленно разыскать Патрицию и сделать все возможное, чтобы приготовиться встретить опасность…

Стаффорд не заметил, к счастью, того, что в возбуждении я назвал мисс Патрицию Стаффорд, то бишь Вилкинс — тем уменьшительным именем, которым называл ее уже давно в своих отчаянно-смелых мечтах. Он поглядел на меня, как смотрят на сумасшедших: