Дмитрий Володихин - Осколки царства

Игорь обежал пляж, спортивную площадку, кафе, беседки, зашел в парк на лодочную станцию и решил еще разок заглянуть к ней, перед тем как отправиться на поиски Елены Анатольевны в город. Что Пантере там делать? Как серьезный человек, Игорь хотел поговорить с нею, узнать, кто она в душевном смысле. Интуиция с полной гарантией сообщала ему, что о браке речь не идет, но все-таки надо было решить важный вопрос: любит он ее или не любит. В городе на рынке была прекрасная цветочная палатка с удивительными орхидеями. Он любил стоять перед ними, иногда тратил на это по часу, делая вид, что придирчиво выбирает. В его комнате на подоконнике стояли четыре экзотических пришелицы. Стоило зайти в палатку, чтобы купить ей цветов... да-да! это должно ей понравиться.

Через двадцать шесть минут Пантера в умопомрачительном боди открыла ему дверь; халатик служил признаком перехода от пробуждения к жизни (его присутствие), а также должен был в недалеком будущем сыграть роль индикатора: мы начинаем (его отсутствие). Все было продумано. Кофе с лимоном еще не остыл. Медовые пряники, ветчина. Елена Анатольевна затворила дверь, дала ему сделать два шага и, закрыв глаза, приятно поцеловала Игоря в губы. Не едва коснулась, но и не на засос взяла, не как они чмокаются сразу после признания в любви в американских мелодрамах. Одним словом, очень точно и завлекательно поцеловала. Не удержалась и на секунду приобняла его за торс. Хороший мужчина. Даже не ожидала. Но ответного объятия не позволила, легонько увернувшись.

- Будешь завтракать? Я ждала тебя, я соскучилась по тебе.

- Я тоже. Я очень хотел тебя видеть. Прости, что пришел к тебе без цветов.

- Садись. Я покормлю тебя. Пусть у меня будет такое маленькое удовольствие: покормить тебя. Да?

- Давай. Ты даже не представляешь себе, как мне хорошо от одного только твоего присутствия!

Она рассмеялась. Такой приятный мальчик.

- Я тебе нравлюсь?

- Ты красива.

"Почему же он не сказал, как я одета? Положим, я и сама знаю, что одета сногсшибательно, но он-то должен был обратить на это внимание!"

- Ты ничего не сказал о моем боди, - она делала вид, что ответ мальчика ей безразличен, наливала ему кофе и касалась боком его локтя.

- Боди? - "Body, по-английски тело, как хорошо, что можно дарить ей комплименты и не лгать при этом". - Твое тело прекрасно.

Ветчина была чуть кисловата, несвежая.

Она съела два медовых пряника и не дала ему заняться разговорами. Встала сзади, погладила шею, велела не останавливаться и принялась целовать затылочек, спинку, чудненько. Обняла сзади, залезла под майку, пальчиками подразнила сосочки.

Игорю очень хотелось поговорить. И совсем не было желания набивать живот... но в таком положении трудно беседовать. Цепкие женские ручки мягко, но решительно удерживают на месте, уютный голосок все напевает:

- Ешь-ешь, милый, мне это так приятно!

Пантера уложила его в постель просто классически. Дождалась, когда мальчик выпьет кофе побольше (чтобы кусочки еды во рту не скапливались), села на краешек сдвинутого со вчерашнего дня спального тандема, откинула голову...

- Посмотри на меня.

И медленно-медленно пополз халатик с плеч. Дружок смотрел на нее во все глаза, а дружок дружка готовился к восстанию. Намечал, как будет Зимний штурмовать. "А у нас тут совсем не Зимний, у нас тут очень даже летний", вздохнула про себя Пантера, отдаваясь его неумелому поцелую. Вылез мальчик из-за стола, обнял ее за плечо, другой рукой неуклюже оперся о матрац и давай целовать ее. Готово дело!

...Она кончила шесть раз. Сделала ему больно. Опять не дала сходить в ванную, когда нужно. После ее четвертого раза он на время совсем утратил желание. Она не почувствовала, он недоумевал, почему она не почувствовала. Елена Анатольевна погрузилась в глубокое исступление, но Игорь обнаружил в этом темном океане очевидную мель и оттуда вербализовал ей прямо в ухо необходимость прерваться. Черта с два. Даже если бы ему объяснили, что у Пантеры все мужчины в значительной степени одноразовые и церемониться с ними нет особых резонов, Игорь не поверил бы. Он это сам поймет... намного позже. Милашка альбиносик! На столе остались крошки, пролитый кофе.

Хуже всего было другое. Он обнаружил, что именно сбило его в первый раз и продолжало сбивать вновь. Запах был у нее изо рта не очень. Острый запах желудочной недостаточности, который пряниками не отобьешь: надо жевательной резинкой обзаводиться на такие случаи жизни, а Елена Анатольевна в подобных мелочах была неразборчива. Она всегда была мастерицей завлечь, а удерживают пускай те. Кому замуж надо! Словом, на шесть потянул этот запах. И это был конец, потому что, раз всерьез включившись на Пантеру, шкала щелкала дальше без конца. Нитки, торчащие из интимных нарядов. Крошки, крошки, крошки. Грязные ступни. И как она говорила! Ведь в их диалогах при всем желании оказалось трудно отыскать хоть каплю глубины. Разговоры точно играли роль какого-то третьестепенного элемента в обрамлении акта, единственно значимой для нее вещи.