Михаил Пинский - Река времени. История одного оператора

Раньше Валерий Михайлович к Ираиде приближаться не решался, понимая что «подпал»* Голубцов козырная фигура, а не пешка, «борзости»* не потерпит, и упакует так, что «мало не покажется». Но недавно, по тем, же всезнающим слухам, подполковник с Ираидой расстался, поменяв её на девчонку помоложе из районной прокуратуры и у Валерия Михайловича появился шанс. Да и внутреннее чутьё подсказывало капитану, что он Ираиде нравится. По крайней мере, совершенно очевидно, что она выделяет Валерия Михайловича среди многих сотрудников. Стало быть, надо ловить момент. Свято место пусто не бывает и охотников на это место «до утопа». Взять хотя бы «следака-важняка»* Сашку Фролова, или майора Лёху Эйдлера – известного в отделе «ходока» и волокиту….

***

Что-то происходящее за стеклом насторожило капитана. Валерию Михайловичу показалось, что по дороге скачет всадник…. Всадник!?.. Не может быть! Откуда? Капитан помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение, но всадник не исчез. А через несколько минут отчётливо послышалось лошадиное ржание. Наспех накинув плащ, с трудом преодолевая сопротивление ливня и порывов ветра, Пузырёв выбрался наружу и увидел… самого… настоящего… всадника!

– Школьная улица! Где Школьная улица!? – Сквозь рёв ветра и грохот ливня прокричал мужчина. Лица всадника было не разглядеть. Его скрывала широкополая, «типа» ковбойской, шляпа….

В «скворечник» капитан вернулся растерянный и озабоченный.

– Ты что Михалыч приведение увидел? – Спросил напарник Толик. Молодой пацан-сержант.

– Да понимаешь, там всадник был.

– И ты его за превышение скорости штрафанул? – Осклабился сержант.

– Дурила, он это, ковбой.

– Чего, чего? – Оторвавшись от «тетриса»* уставился на Валерия Михайловича сержант Толян.

– А то. Точно говорю. Чистый Клинт Иствуд. Весь такой: в плаще длинном, шляпе и у седла винтовка в чехле…. Спрашивал Школьную улицу.

– Так это, наверное, кто-то из «мосфильмовских». Может за «водярой», а может

по девкам полетел. Я их автобус на Володарского видел. Огромный такой «мерин» и

надпись «Мосфильм». Они в деревне Сердякино чего-то снимают. В профилактории на

Красина живут. Пацаны из районного отдела рассказывали, у них там каждый день такое

«бухалово» – мама не горюй. И артисточки классные….

– Вот гады киношные, ковбои «хреновы». Понаедут, сволочи, крутых корчат. Москвы им мало, что ли. – Беззлобно подумал Валерий Михайлович. – Так и двинуться запросто можно. Хорошо, что за смену не выпил ни стопки….

Совещание, на котором кроме нас с майором присутствовали все свободные офицеры форта и некоторые наиболее влиятельные штатские, начало моей вылазки было назначено на три часа по полудню. Замечено что в это время интенсивность обстрела спадает. Майор подготовил договор, и мы подписали его. Я уже присмотрел себе лошадей. Из всех имеющихся в форте я выбрал двух сильных и резвых кобыл и сильного необыкновенно быстрого молодого красавца жеребца. Больше, поразмыслив, решил в это опасное предприятие не брать. Мне их стало жалко. Пусть себе живут. Если прорвусь, и этих трёх хватит, а если нет, и сотня не поможет.

Я подготовил специальные уздечки сплетённые индейским

способом, таким образом, что бы запасные лошади могли свободно двигаться за мной, и при этом, если убьют или ранят одну из них или даже обеих, я легко смог бы освободиться от них, не потеряв темп движения.

Из оружия я взял любимый и точный карабин Генри *и надёжный, обалденно красивый, хотя и неудобный в перезарядке капсюльный револьвер Кольт Нэви *. Больше оружия брать смысла не имеет. Во-первых, помочь в моём отчаянном предприятии оно вряд ли сможет. Во-вторых, нарушать Первый Закон Перемещения* я всё равно не стану. Это я уже проходи, и перспектива вылететь из Института меня не прельщает.

Я завершил свою экипировку длинным плащом, какие носят

стрелки в этих краях и широкополой шляпой – защитой от палящего солнца.

На все сборы ушло не более часа, и теперь я отрабатываю свой бросок из форта, наматывая круг за кругом, приучая коней друг к другу и слаженному движению в связке….

Время тянется необыкновенно медленно, а мне хочется только одного – поскорее покинуть этот форт, успевший изрядно осточертеть своими бесконечными, изматывающими артобстрелами, смертями, нечеловеческими страданиями, кровью. И покинуть его надо теперь, когда сюда, по операционным историческим материалам движется крупный отряд Конфедератов и скоро здесь станет по-настоящему жарко…. Да, и, потом, операция завершена и, по сути, меня больше ничего не связывает ни с фортом, ни с и этими людьми, неистово калечащими и убивающими