Ким Публицкий - Таёжный дьявол. Хранитель чащи

– Ха! Выкусили! Кто-то сегодня останется без обеда! – крикнул им Степан, но ощутив, как урчит в животе, поймал себя на мысли, что и самому не мешало бы поесть.

Кружилась голова, ветер едва не сдувал порывами. Резкие дуновения с трудом сдерживались пышными ветвями, сплошь заваленными снегом. Чем дальше Степан забирался, тем сильнее ощущал холод. Снегопад кружил вокруг льдистыми хлопьями, будто градовыми каплями. Колкие хвойные иголки хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно стремились сбросить вниз, но охвативший нутро страх вынуждал цепко держаться за каждую выемку в коре, как за последнюю соломинку.

Степан поглядывал наверх. Наблюдал за спутницей. Следил за всей её вызывающей элегантностью. Она великолепно работала ногами, а это важный женский навык. Степан замечал, как у него над головой маячили пухлые бёдра девушки-важенки с вкраплениями белых пятнышек шерсти. Волнующими изгибами они подчёркивали всю изысканную красоту её стройных ног и вызывали глубоко в груди приятные ощущения. Выпуклая мохнатая задница спутницы не выглядела отвратительно поросшей волосами будто травником, а напротив изумляла гладко уложенной, будто коротко стриженной шерстью, выращенной с особенной заботой. Она настойчиво совращала ухоженностью, потакая самым запретным желаниям. Пышные ягодицы сжимались и расслаблялись в движениях и выглядели как чудесные свежие вишенки с коротким хвостиком стебля на венце. Карабкаясь, незнакомка широко раздвигала ноги, без всякой стыдливости позволяя снизу видеть себя всю. Степан отвлекался и едва не срывался, глядя, как её бархатный пушок промежности пикантно открывал закравшуюся в светлых волосках нежно-алую сердцевину, словно пестик белой розы в лепестках бутона. Падающий снег слепил, скрывая от глаз самые откровенные детали наготы, и затруднял восхождение, но даже в подобной непогоде Степан не упускал возможность любоваться внешностью незнакомки. Его сводили с ума округлости девушки-важенки, как ни что другое они притягивали и влекли за собой. Манили неповторимыми женскими ароматами, но в то же время отвлекали, заставляя позабыть о всякой осторожности. Степан не мог устоять против зова этой порочной, жгучей красоты. Так и хотелось важенку догнать и пощупать за все подставленные прелести. Между ног чувствовалось тугое напряжение. Внутри нарастало вулканическое возбуждение, кружило голову, согревало тело и перехватывало дыхание. Степан сперва думал, что это от высоты, но чем больше смотрел на спутницу, тем сильнее убеждался в обратном.

– Так Степан возьми себя в руки. Голой бабы что ли не видел? – отводя взгляд, спрашивал себя он. – М-м-м-м, а как она пахнет! Нет, такой не видел. Ну, сейчас точно не время её рассматривать. Главное не у-п-а-а-а-а-а-с-т-ь!

Степан находился на высоте пятиэтажного дома и, держась за уступы в коре ещё крепче, продолжал забираться всё выше. Важенка время от времени останавливалась и манила за собой взмахами руки и тревожными блеющими звуками. Лезть прямиком вверх тяжело и опасно. Спутница двигалась зигзагами, а Степан за ней старательно повторял. Снегопад усиливался. Превращался в студёную метель. Глаза забивались снегом, их становилось больно открывать. От холода щипало кожу на лице. Сердце колотилось в груди, отбивая барабанную дробь волнительных ударов. Степан не знал, куда лезет. Восхождение давалось всё труднее. Оставалось надеяться, что сексуальная незнакомка знала, что делала. Её внешний вид как нельзя подбадривал, влёк за собой и придавал сил, рождая второе, а затем и третье дыхание. Она стимулировала вульгарно обнажённым телом. Степан не хотел упускать из вида спутницу ни на миг. Думал, что вскоре они взберутся на толстую ветку, усядутся рядом поудобнее, прижмутся друг к дружке и согреются в тёплых, чувственных объятьях. Он с радостью утонет в её нежной бархатистой шёрстке, укроется с головой, словно шелковым покрывалом под навесом мягкого балдахина хвойных кущ и растворится в сладких, одурманивающих ароматах.

Густое сплетение ветвей открыло большое, чуть ли не в два человеческих роста, круглое дупло. Девушка-важенка стремительно нырнула внутрь и пригласила вслед за собой.

– Та-а-а-к. Ну конечно. Огромное дупло. Разумеется. Почему бы нет?! – иронизировал Степан.

Мышцы жгло огнём усталости, тело не слушалось, содрогалось от холода, становилось неуклюжим и едва управляемым. Лезть по дереву, пробиваясь сквозь ветки и снегопад, становилось невыносимо трудно. От очередного резкого порыва Степан сорвался левой рукой и, едва не упал, оставшись висеть на одной правой. Он громко заорал, стараясь вновь ухватиться, но соскальзывал даже самой прочной хваткой. Под весом тела пальцы разгибались, слабели, обещая вот-вот разомкнуться. Девушка-важенка откликнулась на крики, высунулась из дупла и свесила ногу. Степан нашёл в себе последние силы за неё ухватиться, подтянуться рывком и забраться внутрь. Он плюхнулся в густой покров из сушёных листьев, спрессованных всюду плотным настилом вместе с пухом, перьями и высохшей травой. Степан остался лежать в оцепенении, едва запомнив мимолётные ощущения от соприкосновения с крепкими соблазнительными голенями спутницы и её упругими бёдрами. Ягодицы незнакомки он воспринимал чуть ли не самыми приятными, какие только трогал в жизни. Для него даже недолгие касания к ним стали лучшим подарком, достойной наградой, ради которой стоило продолжать борьбу за выживание.