Ким Публицкий - Таёжный дьявол. Хранитель чащи

– Постой! Подожди! – запыхавшись, кричал спутнице Степан.

Он за ней не поспевал, и время от времени приходилось важенку всё громче окрикивать, чтобы остановить, заставить вернуться и помочь. Оборачиваясь, незнакомка призывно кричала, проговаривала на родном языке короткие реплики. Степан не понимал сказанное, ровно как и то, каким образом её, такую прыткую, ранее удалось загнать в ущелье.

Всякий раз Степан чудом избегал быть раненным. Одного из волков грозная спутница сшибла прямо у него под носом, попав камнем в висок. Хищник упал под ноги с жалобным визгом и остался лежать на снегу, истекая кровью. Прицелиться на бегу Степан не мог, а остановиться означало погибнуть. Да и стоило поднять винтовку, как девушка-важенка метким попаданием шишкой в ствол выдавала запрет на стрельбу. Степан не понимал, как она всё это видела и как подобные финты вытворяла, словно имела глаза на затылке.

– Это какие-то неправильные волки! – сглатывая страх, прокричал Степан. – Они не должны на нас нападать! Они что всю жизнь ничего не ели?! – добавил он сквозь отдышку.

Незнакомка огрызнулась в ответ резкой неразборчивой фразой и продолжила убегать. Быстрая и юркая, она в прыжках хваталась за ветки, раскачивалась и, делая в воздухе сальто, всегда удачно приземлялась. На ходу важенка исполняла головокружительные трюки, как гимнастка на трапеции, демонстрировала чудеса натренированного мастерства и неповторимой пластики. Опираясь руками о лежащие стволы и разводя ноги широко в стороны шпагатом, она с лёгкостью перепрыгивала поваленные деревья и пни. Её груди тряслись и хлопали друг о друга, ягодицы заметно напрягались, становились крепкими, как орех, а бёдра наливались мышцами, придавая ногам рельефные формы. Степан внутренне вздрагивал, когда наблюдал за подобными акробатическими приёмами. Казалось, ещё немного, и в растяжке у незнакомки задница треснет, но всякий раз ожидания не оправдывались. Степан волновался за спутницу, но не мог запретить себе любоваться подобным остро впечатляющим зрелищем.

Ловкая и вёрткая девушка-важенка в погоне казалась неуловимой. Отрадно наблюдать, как её волосы ложились по ветру плавной волной, а шёрстка колыхалась лёгкими дуновениями. Вся воплотившаяся в ней изысканная красота и женственность схлестнулись с натуральным природным великолепием. Шустрая, лихая незнакомка была необыкновенно хороша и сногсшибательно красива. Она везде чувствовала себя, как дома. Являлась хозяйкой таёжного леса. Истинная сибирская принцесса им правила, владела. Она в нём рождена и уверенно ощущала себя неотъемлемой частью естественной среды обитания. Степану ничего не оставалось кроме как гнаться за спутницей и пускать по ней слюни вместе с голодными волками. Девушка-важенка могла дать фору любым хищникам. Она знала назубок каждую иголочку в густых чащобах хвойной тайги и умело этим пользовалась. На удивление Степана она даже не цеплялась рогами за еловые ветви, нависающие над головой грузными кущами. Скользила меж деревьев с поистине оленьей лёгкостью и грацией, бежала, вздымая из-под копыт брызги пушистого снега. Пружинила на ногах, как на джамперах. Пятнистая важенка следовала, будто по выверенному пути, заранее проложенному маршруту отступления. Под ногами иногда проступала вытоптанная в снегу тропа и петляла меж елей извилистым серпантином, чрезвычайно упрощая бег. Степан удивился обнаружить среди бурелома подобные дорожки. Выходит, не так уж здешние леса и необитаемы.

Незнакомка не оставляла шансов себя поймать. Она неслась во всю прыть, поджимала к голове ушки и пускала волосы по ветру. Особенно плавные формы её изящного тела улучшали обтекаемость во время скоростного бега. Стройные ножки костями голени как у копытной изящно выворачивались назад. Сочленения скакательного сустава ниже колен позволяли быстро передвигаться и развивать ошеломительную скорость не уступающую четвероногим. От любой погони незнакомка в одиночку могла уйти проще простого. Степан её изрядно тормозил, звал на помощь. Он не понимал, зачем важенка за ним возвращалась, напрасно рисковала жизнью, спасала того, кто ещё недавно пытался её убить. Видя, как она играючи справлялась с хищниками, Степан полагал, что незнакомке тут и вовсе ничего не грозило. Тогда становилось неясным, к чему вся эта наигранная демонстрация, и зачем она помогала чужаку. Уж не из благих ли побуждений? Но сейчас не до раздумий. Степан принимал бескорыстную помощь и задавался другими вопросами: поступил бы он со спутницей также или же испугался и бросил в беде?