Андрей Валентинов - Аргентина. Лонжа

А потом появился учитель. Матильда его не заметила, лишь когда тяжелая трость врезалась «апашу» в плечо, испуганно ойкнула. Тот оскалился, выдернул из-за пояса нож…

…Испанская наваха, очень приятный инструмент.

Трость оказалась зоркой – ударила точно по пальцам. А затем еще раз, еще и еще – по голове, по лицу, вновь по лицу.

А потом она плакала, прижимаясь носом к его тяжелому темному пальто.

– Мэтр! Но это, как ни смотри, превышение, – не слишком твердо упрекнул некий чин в комиссариате. – По вашей милости, мэтр, парень в больнице.

Учитель пожал широкими плечами.

– Дело чести! А милости у меня к таким нет.

* * *

Жорж Бонис аккуратно въехал в промежуток между двумя палатками, белой и темно-зеленой, оглянулся для верности и заглушил мотор.

– Вроде никому не помешаем. Какие будут указания, мадемуазель?

Мод поглядела на циферблат. Почти добрались, хоть и не так быстро, как думалось. Восемьдесят километров, если по прямой, однако на перегруженном шоссе не разгонишься, особенно на «Вспышке». Но все-таки прибыли, хоть и не в Шартр. В сам город решили благоразумно не въезжать, учитывая все те же габариты американского подарка. Командор пробега Шапталь, это учтя, заранее навела справки и без труда обнаружила искомое: муниципальную стоянку для автомобилистов, в просторечии именуемую заморским словом «кемпинг». Западная окраина Шартра, широкое поле, разноцветные палатки, а до центра десять минут на такси.

– Устраивайтесь, – рассудила Мод. – А я пойду будить нашего кулинара. Съездим с ним в город, вернемся, да, пожалуй, здесь и заночуем. А завтра – к точке номер один. Вы, Жорж, карту изучите, чтобы не через город, а в объезд.

Сам Шартр в плане поездки не значился, но Мод убедила шефа, что имеет смысл потратить лишние полдня на Епископский дворец, местный музей с очень богатыми фондами. Для выставки найти ничего не надеялась – но как от такого отказаться? Жерико, Делакруа и, конечно, Энгр…

Шеф наверняка все понял, но возражать не стал.

– Арман! Арма-ан!

Дверца у кемпера была врезана сзади. Не дождавшись ответа, девушка обошла машину и уже прикинула, куда лучше стукнуть кулаком, но красавчик объявился сам – в одной рубашке, по-прежнему встрепанный, но с тетрадью в руках.

– Ничего интересного, – объявил он, листая страницы. – Типичная кухня центральной Франции. Чечевица из Берри, картофель «Бель де Фонтене» – и полно сыров из козьего молока. Найти ничего нового нельзя, разве что…

Зашелестел станицами, отыскал нужную.

– Мадленки! Рецепты есть, но все не аутентичные. Это все Марсель Пруст виноват, если ему поверить, здешние мадленки – самые обычные гренки с вареньем [19] Марсель Пруст. «В сторону Свана». В оригинале – «Madeleine». .

– Собирайся, – вздохнула девушка, – возьми блокнот, карандаш. И… галстук не забудь.

– Обижаешь!

Кампо исчез, чтобы буквально через минуту появиться уже при полном параде – костюм, бабочка в тон и даже свежая орхидея в петлице. Оставалось завернуть это чудо в целлофан и обвязать ленточкой.

– В музей? – вопросил он без особого энтузиазма. – Покоряюсь судьбе, но какая это скука! Старое дерево, ветхий холст, облупившаяся краска – прямо как у старьевщика. И, конечно, знатоки при очках: Ах, шедевр, ах, гений кисти!.. Ой! Я тебя ненароком не обидел?

– Н-нет, – нашла в себе силы выговорить эксперт Шапталь. Вздохнула поглубже…

– Кстати, а почему мы не берем экспонаты в музеях? Неужели не поделятся ради такой выставки? Мы же – Свободная Франция?

Туше!

Желание поколотить наглеца (при очках! никогда не надевала очки на людях!) исчезло, не оставив следа. Арман Кампо зрил в самый корень.

И ответить нечего.

* * *

– С музеями сразу возникнут проблемы, – молвил шеф. – Наша французская бюрократия, – сто разрешений на одну картину. За три года не управимся.

Эксперт Шапталь прикусила многострадальный язык, сообразив, что на этот раз лучше промолчать. Шеф, коллекционер и завсегдатай вернисажей, свой человек в самом узком кругу, лгал на голубом глазу – и даже не надеялся, что поверят. Разрешение от Министерства культуры у них имелось, провинциальные же музеи с великой радостью делились фондами ради столичных выставок в надежде на улучшение финансирования. И ездить никуда не требуется, разошли письма – и жди экспонатов. Пришлют и еще спасибо скажут.

Значит, не ложь, а установка, объяснение для прессы – и для излишне любопытствующих, вроде красавчика Армана.