Ван Лугаль - Граду и миру

Внезапно в стене, о которой он успел забыть, открылись щели и подул горячий воздух. Он отпрыгнул и чуть не упал; себе сказал, что это от того, что скользко. Стена закрылась. Он снова приблизился – стена отреагировала точно так же. «Сушилка», понял он.

Высушился, бормоча покаяния.

На выходе его спросили, что за вещи у него с собой? Смущаясь, он объяснил. Особенно ангелов заинтересовало душа-оружие; они никак не могли взять в толк, что делает эта штука и как она работает. Горбоносый, на вид суровый, долго вертел пистолет в руках, затем неуверенно произнёс: «Я видел что-то похожее в старых фильмах… э-э… тебе рано их смотреть, Тиринари» – это в ответ на возглас молодого ангела. «Ты сам это собрал?» – обращаясь к нему, грешнику.

Он объяснил снова, но ангел опять не понял. Это было странно. Могут ли ангелы не знать, что такое «оружие духа», если в Писании сказано, что именно дьявол вручил человеку навык изымать душу другого существа, превращая её в предметы и одновременно порабощая тело?

Так может, его обманывают, и это – люди?

Он вспомнил летающие столбы, поднявшие его антигравитацией; вспомнил сложение; речь.

Если и люди, то какие-то не такие. Иностранцы? Но язык их он понимает. С трудом, да, иногда продираясь через эти их странные «р» и прочие штуки, которые списывал на старомодность речи ангелов, но – понимает же…

Хотя… разве бывают на земле такие небо и трава?

Его побрили, ни разу при этом не порезав. Обследовали, и чем дальше, тем больше он уверялся: если это и люди, то форменные небожители. Приветливая улыбчивая женщина в смешной белой шапочке сделала укол и тут же сказала: «Ах, вы явно голодали! Недостаток витамина С – на грани, у вас скоро начнутся ужасные проблемы с зубами! Вам нужна специальная диета!». Он хотел спросить, как она могла понять это так быстро, но другой ангел перебил его:

«И как ты дошёл до жизни такой, Мэриоша?»

Этот ангел был, как ни странно, усат и полноват. Но эта полнота была такой здоровой, искренней, что ли, что она выглядела как достоинство. Не то что у сэра М, жирдяя и скотины. Хоть задницу иногда отрывал бы… тьфу, хватит о нём вспоминать.

«Случилось так» – ответил он. И неожиданно для себя выдал: пока на него надевали смешной шлем с проводами, пока мерили вес и рост, пока проверяли внутренние органы – рассказал, кто он, откуда родом. Скуповато – но на ум, чистый после покаяний, мало что приходило. Женщина улыбалась и кивала; полный слушал и крутил ус.

– Эх, дорогуша, – сказал, когда он закончил рассказ, – конфабуляция… проблемы с памятью, – перевёл для грешника, – обследовать тебя хорошенько надо. Но ты не волнуйся: сейчас сфотографируем тебя, отправим на базы. Быстро твоих родственников найдём.

И он понял, как прозрел: всё-таки не ангелы. Люди. Люди другой цивилизации. Эксперимент сэра М удался – правда, не так, как тот ожидал.

Его, беглеца, случайно переместили в другой мир.

Небо. Синее-синее. Ровное-ровное. И солнце – яркое, чистое, аж смотреть невозможно. Ему и запретили смотреть, сказали, что можно ослепнуть. Когда поняли, что смотреть не перестал – затемнили окно.

Думал, такое небо бывает только в рекламе. А вот – стоило только сделать один неверный шаг, и то, что казалось нереальным, стало обыденным. И солнышко плевало, обыденное оно или нет – смотрело в окно, улыбалось, даже сквозь затемнитель щекотало по утрам веки: «Вставай, лежебока!».

Да проснулся, проснулся. Ещё минуточку…

На зарядку ходил со всеми. Быстро познакомился с соседями по палате – их было двое, четвёртая койка пустовала. Выслушал много шуток про появившуюся на месте обритых волос щетину, посмеялся сам – шутки были хорошие. Про свой мир он больше не заикался: говорил, что просто ничего не помнит. Конфа… конфиденция у него. Больные его жалели, и жалость, как непривычно переслащенная пилюля, бесила. Поэтому большую часть времени он предпочитал смотреть в окно и грызть пилюли, отучающие от никотина.

Потом юный доктор принёс ему местный компьютер – доску, с которой можно было читать и смотреть фильмы. Стало веселее: технологии его мира по сравнению с тем, что он видел здесь, были допотопными игрушками. Вот только что была доска как доска – а вот загорелся экран, и можно читать. Удивительная штука! И не норовит тебя сожрать, а это ценно для человеческих изобретений.

От общих мероприятий он не отказывался тоже: всё же тянуло к людям. Тем более – таким совершенным, как эти. Подумать только, это – душевно больные сего мира: прекрасные, интеллектуально развитые, тонко чувствующие собеседники! После них старый архивариус, с которым он когда-то в юности проводил много времени, познавая книги, казался полуграмотным дикарём! Каковы же те, за границами стен?