Жанна Пояркова - Демон пустоты

Неужели это и есть писательница? На секунду я замешкался, но потом подошел к столику и поздоровался.

– Вы Алиса Ветер?

Незнакомка подняла глаза от книги и ответила профессиональной, отстраненной улыбкой.

– Все верно. – Она отложила книгу, это был томик Лотреамона. – А вы Нестор Ли, поэт? Рада видеть настоящего поэта. Я читала «Туза теней», он очень интригует. Необычный выбор тем и несомненное мастерство.

Голос низкий, с благородным призвуком, словно у дикторов или певиц. Может, ей приходилось много разговаривать, но я даже не предполагал, что детские писатели могут быть такими. Мы оба скрывались за псевдонимами, которые теперь казались неуместными и избыточными.

Неожиданно я смутился. Какая-то взрослая леди в возрасте моей учительницы старших классов читала «Туза теней», да еще и нахваливает его… Я выпал из контекста и растерялся. Алиса воспользовалась этим, чтобы указать на стул напротив.

– Прошу вас, Нестор, – продолжила она. – Поэзии, как и театру, постоянно предрекают смерть, но люди не меняются. Им нужны иллюзии, зрелища и заклинания, чтобы забыть что-то важное или его вспомнить. И поэты как раз похожи на заклинателей. Поэтому я уважаю таких, как вы, – несгибаемых, немодных, приносящих в мир красоту могучих саг, дерзновенность исследователей, откровенность настоящих трагиков. Одна нужная строка – и из глаз потекли слезы или раздался смех, люди растроганы или разгневаны. Слова дают поразительную власть.

– Над детьми? – закашлялся я, став ее фанатом после такой речи.

– И над ними тоже, – усмехнулась женщина. – Но хочу вас предупредить: моя книга – для непослушных, любознательных, мрачноватых детей. Для тех, кто ненавидит вечеринки и любит страшные сказки. Мне в детстве постоянно читали истории про пушистых кроликов и принцесс, дожидающихся принца. Я же предпочитала другие истории – леденящие, захватывающие, пугающие сказки про призраков и чудовищ, про вампиров и неодолимые опасности.

Ее глаза сверкнули, голос потеплел.

– Хорошо вас понимаю, – согласился я. – Сказки и без призраков довольно жестоки. Вспомните сборник русских сказок – сплошные смерти и непривычная логика. Только ребенок может воспринять ее всерьез, без чувства несправедливости и ощущения безумия происходящего.

Сев, я погрузился в шлейф духов Алисы. Горячий мох, немного дерева, чуть-чуть нарцисса, желтизна янтаря – никаких тебе фруктов и цветочков, которыми пахли мои девушки. Она несколько раз моргнула в ответ на мои попытки щегольнуть умом и кивнула:

– Да, в старых сказках есть архаичный языческий дух. Им неведома современная справедливость и нравоучительность. Они рассказывают о силах, которым такие категории не знакомы. Вот такую книгу я и хочу написать. А вы мне поможете.

– Что вам нужно? – Я заказал черный кофе и снова взглянул на собеседницу.

– Книга – это сказка о ведьмах, которые накладывают несложные, но губительные проклятия на людей. Форма заклятия – издевательский стишок, в котором в общей форме описывается, что случится с жертвой, – Алиса рассказывала очень внятно, доходчиво. – К сожалению, я не могу сама написать стихи. Таким талантом я не обладаю, а мне бы хотелось, чтобы заклятия звучали устрашающе и загадочно. Читатели должны ощутить интерес и сомнение. Но самое главное – стихи должны быть простыми и певучими, словно старые заговоры.

– Может, у вас есть примеры того, на что это должно быть похоже?

Собственный голос резанул слух чрезмерной угодливостью. Мне хотелось нравиться Алисе, а из-за разницы в возрасте и ее манер я чувствовал себя так, будто сдаю экзамен.

– Конечно, я пришлю вам дополнительные материалы, если мы придем к соглашению. – Она откинулась назад. – Но я хочу быть уверена, что вам интересна книга. Что мы находимся на одной волне. Понимаете, мне нужен соавтор, а не просто исполнитель.

Я напрягся, но старался сдержать волнение. Она оперлась спиной на спинку стула и следила за тем, что я предприму, но меня таким не проймешь. Я тоже отлично умею принимать позы и производить желаемое впечатление, но тема никак не приходила в голову. Нужно что-то простенькое, но что заклинать?

– Топчут ноги серый камень…

Алиса подняла бровь, но я смотрел в окно, сосредоточившись на ускользающей мысли.

Топчут ноги серый камень,

Силу он хранит веками,

Тянет облако к земле,

Горизонт отяжелел.

Ветер севера могучий,

Распори же с силой тучи,

Снег покроет камни эти,