Олег Готко - Инкубатор. Книга II

– Ну, крыска, теперь повоюем!

Я плеснул горючей жидкости в ту сторону, где под обломками стола та скребла когтями бетон. Ещё и ещё раз. Как и следовало ожидать, тот не пришёлся ей по вкусу, и она неуклюже отпрыгнула в сторону выхода. Я швырнул в неё весь бутыль.

Вместе со звоном разлетающихся осколков в руках вспыхнула спичка, а одновременно с ней и пальцы, но я не почувствовал боли. Главное, чтобы она разгорелась, потому как мокрая, но неукрощённая крыса уже выползала из лужи ацетона, скаля пасть.

Ближе, ещё ближе – и я бросаю спичку. До пола долетает лишь её потухший обгорелый остов. Медленно, словно всё происходит во сне, крыса взлетает в воздух и падает мне на грудь. Мои пылающие руки отбивают взбесившийся мяч, и он мгновенно превращается в огненный визжащий клубок чужого страдания. Яркая вспышка ослепляет меня, боль от ожогов становится нестерпимой, и я яростно хлопаю руками, сбивая пламя…

Обезумевшая крыса металась кругами, натыкаясь на искорёженную мебель и оставляя на ней пунктир горящих клочков шерсти. Её отчаянный писк сверлил уши, пока, наконец, тушка не завалилась на спину. Дёргающиеся конечности ещё некоторое время свидетельствовали, что тварь борется за свою жизнь.

Насладившись так называемой победой, я пришёл в себя. Всё вокруг горело, благо дерева и бумаги было в избытке. Всё трещало и лопалось. На меня надвигался огненный смерч, и пора уносить ноги. И тут, совсем некстати, сквозь гудение пламени слух уловил знакомые до дрожи звуки возни за стеной – там, где ещё оставался единственный целый инкубатор. Размышлять, боится ли василиск огня, времени не было – он собирался выйти.

Выбежав в коридор, я полсекунды потратил на то, чтобы решить: бежать ли наверх или же попытаться уничтожить гада. Душа возжаждала мести в тот момент, когда за спиной прозвучал утробный вой. Я бросился к пульту и споткнулся о камень Лапши, которого, как и Круглого, собирался предать земле – одного больше, другого – по пояс. Пока я на четвереньках полз вперёд, василиск за спиной крушил всё вокруг себя, как заправский пожарник, но это ему явно мало помогало, так как вой приобретал всё более и более высокую тональность.

Мне хотелось думать, что от боли.

Я сижу в кресле и жду. Не пробившись сквозь огонь, он ломает стену в эту, смежную с залом мёртвых петухов, комнату. По ней ползут трещины, моя рука лежит на рычаге – я отнюдь не собираюсь увидеть василиска и умереть, но и убежать от него вопрос весьма проблематичный, потому как падая, подвернул лодыжку.

Моя надежда на дальнейшую счастливую жизнь основывается на том, что кресло стоит в углу. Вряд ли он заметит меня раньше, чем я его. Теперь остаётся ждать момента, потому что… Извечное любопытство, убивающее не только котов, заставляет выжидать.

И он входит. Его глаза закрыты, и василиск ведом лишь чувствительным к теплу участком тела на голове, который унаследован от матери-змеи. Он надвигается на меня.

На длинной шее блестит металлическая коробка. Я злорадно ухмыляюсь и напрягаю мускулы правой руки. И испытываю все гнусные ощущения той крысы, готовящейся к последнему прыжку.

И это портит всё – моя реакция запаздывает на долю секунды.

Они прекрасны – эти глаза. Рубины ослепляют меня и, отразившись в моих слезах, затопляют пространство вокруг кровавой пеленой. Сквозь неё я покидаю реальность и ухожу вовне.

Моя тяжелеющая рука плавно сдвигает своей массой рычаг…

И полыхающее пламя гасит удивительные глаза, которым уже никогда не суждено удивиться…

И дыбится море свечами гейзеров, возвращая себе ласку и доброту…

Куски плоти шлёпаются на камень моего тела. Зловонная кровь захлёстывает меня, и абсолютно неожиданно я осознаю, что могу приподнять голову.

Пошевелить рукой.

Согнуть ногу.

Жить.

Тело остаётся твёрдым на ощупь, но шевелится. Поднимаясь, я уже знаю, что должен сделать.

Ранним утром я выхожу на дорогу. Туловище переваливается на колоннах ног. Я – Командор, идущий на встречу со своим Дон Жуаном.

Выгоревшие холмы безлюдны, и проходит около часа, прежде чем вдали показывается машина комбата. Новое тело слегка потрескивает под лучами солнца, слизывающими с него капельки росы, которые подарил мне утренний туман.

Шагаю навстречу, останавливаюсь. Машина скрывается в овраге, чтобы спустя несколько секунд вылететь на вершину холма. Он не заметил меня раньше и не успевает затормозить. «Уазик» врезается в мои ноги и отрывает бампером изрядный кусок видавших виды галифе.