Александр Зарубин - Культурные особенности – II. Божья воля

Флаер с Эмми, Абимом – суровым черным гигантом, помощником и личным секретарем Дювалье и еще десятком штурмовиков из личной охраны босса прилетел в тундру вчера вечером. Прилетел, приземлился, откинул рампу. В лицо Эмми ударил тусклый свет – серый, неяркий, непривычный после ослепительных тропиков. И колючий мороз – после джунглей, солнца и тропической влажной жары он показался Эмми пронзительным, острым до рези в горле. Абим хлопнул ее по плечу. Неожиданно улыбнулся – белый снег хлестнул по его черным щекам и сполз вниз протеками влаги. Шагнул, пригнув голову, вниз. Эмми спустилась за ним, щурясь на свет и дивясь беспредельности мира.

Не так уж и холодно – влажно хлюпнул снег под ногой. Равнина вокруг – туманная, плоская, на глазах загибающаяся вверх – не поймешь, где здесь земля, а где небо. Седые, лохматые туши – Эмми сперва подумала, что это холмы, но потом один такой холм заворчал, тряхнул ушами, подняв вверх хобот. Повел тяжелой башкой, уставившись на гостей маленькими черными глазами. Высоко над головой – кривые клыки. Нет, даже не клыки, длинные, загибающиеся в стороны бивни.

Абим впереди, дурачась, поднял руку, с отогнутым большим пальцем вверх, крикнул зверю:

– До космопорта. Два счетчика, шеф…

Мамонт вытянул хобот, фыркнул ему в лицо, обдав нос Эмми теплым, тяжелым ветром. Их окликнули:

– эттык тунгутури..

Дикие, звенящие галькой на перекате звуки, прожженные морозом голоса. Чужие слова закружились в ушах – гортанны, звучны и непонятны до дрожи в коленях. Туземцы подошли – такие же серые в шубах, мохнатые, похожие на своих исполинских зверей. Меховые шапки, лица укрыты до глаз – белая изморозь взлетала с их голосами вверх и оседала влагой на капюшонах. Лишь винтовки на ремнях за спиной – туземные, знакомой Эмми по джунглям «Счастья» системы. Абим обернулся и заговорил – быстро, помогая себе руками. То ли черный гигант волновался, то ли согреться хотел – ветер посвежел, хлестнул по лицу, полярная куртка на плечах вмиг показалась Эмми очень и очень тонкой. Один из туземцев поднял ладони ко рту, крикнул – одним горлом, протяжно, заливисто. Дрогнула земля. Гигантский зверь вдалеке сделал шаг, загораживая пришельцев. Эмми поежилась. Ветер утих. Двое штурмовиков на глазах Эмми пробежали, положили к ногам туземцев дары: патронные ящики, тюк парашютного шелка. Люди заговорили опять – быстро, размахивая руками. Переводчик в ушах Эмми захлебывался, выхватывая из кучи звуков отдельные слова. Космопорт, Дювалье, босс… Бизнес…. Эмми оборачивалась, глазела вокруг – дивясь и не понимая. Туземцы тоже дивились, украдкой показывая пальцами на Эмми, Абима и его черные, отливающие углем в полутьме щеки. Мамонты вокруг – переминались, махали хоботами, шумно втягивая воздух – нюхали прибывших людей и крылья летучей машины. Туземка в середине толпы что-то крикнула, подняв руки – за складками шубы и капюшона не угадывался ни возраст, ни пол, но голос показался Эмми по-женски тонким. Толпа загудела опять, Абим обернулся, украдкой показав Эмми большой палец – все, мол, хорошо. Шепнул тихо:

– Договорились. В лучшем виде. Завтра с утра поедем.

Эмми пригляделась – и впрямь, дары исчезли с земли. Туземка приглашающе махнула рукой. Указала на дом – его Эмми сперва приняла за прилегшего отдохнуть мамонта – такой же полукруглый, мохнатый, большой. Лишь полог откинут вверх да светлый дымок вьется в небо от крыши. Люди вокруг замахали, жестами приглашая внутрь штурмовиков. Налетел ветер, пробрался, на мгновение сдул капюшон с головы. Толпа охнула, туземцы загудели – дружно, на все лады, показывая пальцами, как ветер мнет ее рыжие, длинные волосы. Мороз защипал, будто укусил за ухо. Абим наклонился к ней, кивнул, показав вокруг, пальцем – на туземных мужчин с винтовками.

– Будешь?

Эмми не поняла, но, на всякий случай замотала головой в отрицательном жесте. Абим дернул щекой, оскалился:

– Зря. Если для дела – шеф возражать не будет.

Эмми совсем запутавшись, замерла. Абим, видя ее смущение, пожал плечами, буркнул под нос: «дело твое». А потом, лязгнув ножом, надрезал себе палец, провел ей по лицу – тонкой полосой крови по щекам крест-накрест. Гул утих. Взгляды туземцев заскользили по ней, задерживаясь на миг на кровавом кресте – и улетали прочь, как Эмми показалось – разочарованно. Вспыхнуло небо над головой – искрящимся, рыжим огнем, мерцающим на лицах и шкурах животных. Эмми поежилась, потом увидела в небе звезды и поняла: садящийся транспорт подсветил облака, окрасив их рыжим и алым. Гул движков хлестнул по ушам. Старый мамонт поднял хобот вверх, трубно взревел – протяжно, провожая взглядом остроносый небесный корабль.