Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том второй

Поколь я вглядывался в авитару, он значимо приблизился к проему в тереме, и срыву свернув крылья, сложил их на спине. А в следующий миг уже ступил на пол моей комнаты, оказавшись шагах в трех от Ковин Купав Куна, таким побытом, подтвердив мои догадки, что там отсутствует какая-либо преграда. И я, глянув на его несколько потянутую вверх собственной макушкой голову, где не созерцалось, как такого лица, увидел там всего-навсего два больших черных глаза, сложенных из сотен срезанных наискось залащенных граней, да длинные усы-антенны.

– Я просто убежден, ваше великолепие, что вы предпочтете пребыванию в гостях у амирнарха, полет с Чё-Лингом, – произнес главный дхисадж, поглядывая на меня, и я, немедля, радостно закивал. – И будьте покойны, все время сего путешествия, вы будете находиться под присмотром и охраной не тока сотрудников Научного Ведомства, но и Военного Карауалауха. Пред полетом Никаль вас обует, ваше великолепие, а вы, Чё-Линг, – дополнил тархович, и, сойдя с места, направился мимо моего кресла к двери. – Будьте повнимательней, дабы мне не пришлось напоследи, требовать у Ананта Дэви вашего отвода от Праджапати, – он это сказал так, словно обращаясь, не столько надеялся на благоразумие авитару, сколько на мое. Посему я вновь и еще сильней кивнул, а Чё-Линг поспешно откликнулся:

– Будьте покойны, пречистый гуру, все будет, аки мы и обговаривали с вами, – Ковин Купав Кун наблюдаемо качнул головой и усмехнулся, малостью перекосив свои вишневые губы. Потому я понял, он и не очень-то надеялся на наше благоразумие, всего только хотел меня порадовать.

– Токмо не долзе, абы Ананта Дэви не улетит в Атиши-ансамбль поколь не вызнает решение Праджапати, – добавил главный дхисадж уже возле смыкающихся створок, уводя вслед за собой Наэля и вспять того оставляя в комнате вернувшегося Никаля.

– Благодарю, пречистый гуру, вы самый лучший, – однако успел я крикнуть, когда дверь сомкнулась, а слуга с золотистыми сандалиями поспешил к моему креслу, да опустившись пред ним на колени, принялся меня обувать.

Я посмотрел на Чё-Линга, переведя взгляд с наклоненной головы Никаля где длинные, красные волосы, закрученные по спирали и спадающие к плечам были собраны в один пучок, и подумал, что хотел бы видеть не эти его черные фасеточные глаза, а привычные мне с желтыми радужками, где вместо зрачков наблюдались лишь всплески сизого цвета. Это была наша первая с ним встреча после смены властителя… И я несколько так волновался, не зная чего сам хотел авитару и, как он в целом отнесся к такому изменению, понеже несмело спросил:

– Ну, ты как? Ты не сильно рассержен тому, что я сменил тебе властителя, без твоего спроса.

– Да, вы, что ваше великолепие, как же я могу быть рассержен, – откликнулся он и бархатный его голос прозвучал ласково и единожды поддерживающе. – Вспять того рад, что вы не токмо защитили меня от гнева Ананта Дэви, но и сделали своим доверенным лицом. Да и вмале я стану достопочтенный авитару самого БхаскараПраджапати, – досказал он и я уловил в его тоне уважение, почтение и гордость за себя и меня.

– Только пусть я так и буду саибом для тебя, не хочу, чтобы ты меня называл сим высокопарным великолепием, – проронил я и засмеялся, так как рядом с авитару всегда ощущал себя еще мальчиком, которому дозволено ребячится. Чё-Линг в ответ едва качнул своей шарообразной головой, и торопливо ступив с места, направился к моему креслу, немедля отозвавшись:

– Тока один на один, саиб. А иначе доложат Ананта Дэви, кой знали бы вы, как мене высказал, ащё и упрекнув вашим заступничеством. Благо при нашем толковании присутствовал негуснегести, кой всяк миг его сдерживал от гнева. Ужель-ка больно его высочество последние дни нервный какой-то, срывается не токмо на меня, но даже и на главного дхисаджа. Вже молчу я, как он запальчиво говорил надысь с адмирал-схалас и канцлер-махари при обсуждении каких-то военных перестановок.

– Будешь тут нервный, когда такое узнаешь, – сказал я, впрочем, не став вдаваться в подробности, ведь это было для меня также волнительно, как и для Камала Джаганатха. Да и коль говорить правдиво, мне сейчас хотелось полетать с авитару, а не разговоры вести. Потому, стоило Никалю повязать ремни на моих лодыжках, и, поднявшись с колен, отойти в сторону, как я спустил ноги на пол. Чё-Линг меж тем поравнялся со мной, и, остановившись в шаге, легонечко качнул плечами, вместе с тем колыхнув своими сомкнутыми крыльями, на оных сразу затрепетали широкие и длинные перья, с ощутимым довольством пояснив: