Мэри Шелли - Франкенштейн

Они-то и привели меня в порт Роттердама, где кто угодно может затеряться, словно иголка в стоге сена, но однажды ночью мне довелось случайно увидеть, как гигантская фигура, закутанная в плащ, проскользнула на борт корабля, готового отплыть в Черное море, и скрылась в темноте стоявшего открытым трюмного люка.

Уплатив капитану значительную сумму, я сел на тот же корабль; но какими-то неведомыми путями в одном из южных российских портов чудовищу удалось незаметно сойти на берег и скрыться.

Я прошел по его следу через бескрайние пространства России и Сибири, но он по-прежнему ускользал и мастерски маскировался. Порой местные крестьяне, пораженные обликом страшилища, указывали мне, куда оно направилось; но бывало и так, что сам монстр продолжал свою дьявольскую игру с тайными знаками, оставляя на виду ту или иную отметину.

Когда выпал снег, на бескрайних белых равнинах я несколько раз натыкался на следы его громадных ступней, которые исчезали, едва чудовище покидало снежную целину и двигалось по наезженной дороге.

Вам, человеку молодому и еще только вступающему в жизнь, трудно представить, какие лишения, тяготы и страдания довелось мне пережить на этом пути. Холод, постоянный голод и невыносимая усталость были лишь малой частью выпавших на мою долю испытаний. На мне лежало проклятие, и я носил в себе вечный ад; но существовала и некая сила, которая всегда приходила мне на помощь в последнюю минуту, когда ситуация казалась совершенно безнадежной. Так, если голод окончательно лишал меня сил, я находил пищу, которая немного подкрепляла меня. И пусть она была грубой и отвратительной на вкус, но местные жители довольствовались ею, и мне тем более не следовало роптать. А случалось, когда все вокруг изнывало от безводья, и небо было безоблачно, и солнце палило, как раскаленная печь, вдруг набегало небольшое облако, роняло живительную влагу – ровно столько, чтобы я мог утолить жажду, и исчезало без следа.

Там, где мне это удавалось, я старался двигаться вдоль берегов больших рек. Но монстр, наоборот, избегал их, так как прибрежья повсюду густо населены, здесь то и дело встречались деревни и хутора. Были и такие места, где по целым неделям я не видел человеческого лица, и мне приходилось добывать пропитание охотой и рыбной ловлей. У меня было достаточно денег при себе, а это почти повсюду обеспечивало мне помощь крестьян. Иногда я приносил им дичь, которую мне удавалось подстрелить, брал из нее лишь небольшую часть, а прочее оставлял тем, кто давал мне кров над головой и огонь в очаге, чтобы высушить промокшую одежду.

Моя жизнь превратилась в тягостный повседневный труд – потому что в этих местах каждый шаг вперед давался с трудом, а передохнуть и восстановить остатки сил я мог только во сне.

Благословенный дар неба – сон! Часто, когда мне приходилось особенно трудно, я засыпал, и сновидения дарили мне радость, словно охранявшие меня на этом пути духи знали, чего больше всего мне не хватает на этой земле. И если бы не удивительные, яркие и живые видения, могу поклясться – я бы не вынес и половины того, что выпало на мою долю. На протяжении дня надежда на ночной отдых бодрила и поддерживала меня; во сне я видел друзей, жену, родину; я снова вглядывался в доброе лицо своего отца, слышал серебристый смех Элизы, видел Анри Клерваля в расцвете юности и сил. Иной раз, преодолевая тяготы дневного перехода, я твердил себе, что часы моего бодрствования – это сон, а явь наступает ночью, когда я чувствую тепло дружеских рук и слышу голоса близких. Иной раз они являлись мне наяву, и я почти убедил себя, что все они до сих пор живы и благоденствуют.

В такие минуты моя жажда мести утихала и все происходившее со мной казалось действием какой-то потусторонней силы, которой я не мог противиться, хотя на самом деле бессознательно стремился к чему-то другому.

Не берусь даже гадать о том, что чувствовал и о чем думал тот, за кем я следовал по пятам. Мне по-прежнему там и сям попадались его надписи на коре деревьев или слова, высеченные на камне. Они указывали путь и не давали моей ненависти остыть. «Раб! – гласила одна из них. – Пока ты жив – ты в моей власти. Не отставай: я держу курс к вечным льдам Полярного Севера. Да, тебе придется немало страдать от холода, к которому я нечувствителен. А пока – оставляю тебе тушку зайца; ешь, силы тебе понадобятся, и хоть ты мечтаешь сразиться со мной, случится это очень и очень нескоро».

Этот дьявол позволял себе насмехаться надо мной!