Владимир Корешков - Почему я?

Я не Иванушка – это не мой случай, поэтому вошедшая женщина никак не возбуждала мои чресла, да и смотрела она на меня своими серыми глазами без любопытства, без интереса, как на не совсем одушевленный предмет. Так смотрят, например, на кактус в горшке, стоящий на подоконнике, он вроде бы есть, но какое дело вам до него, стоит и стоит.

– Желаю здравствовать, – произнесла она, усаживаясь напротив меня.

Да, именно усаживаясь прямо в воздухе, словно в удобном мягком кресле.

– И вам не хворать, – ответил я, удивленно откидывая нижнюю челюсть.

«А может, она робот», – промелькнуло в голове.

– Нет, я не робот, а человек. Ну не совсем так, как вы понимаете значение этого слова, меня зовут Гелла, а вас Олег Сапелов.

Мою фамилию она произнесла неправильно, с ударением на последнем слоге.

Ну ни хрена себе, она еще и мысли мои читает!

– Но вообще-то, моя фамилия Сапелов, – я сознательно сделал ударение на втором слоге.

– Хорошо. Я запомню, – так же ровно, без интонаций произнесла она.

– Да, вы правы, мы общаемся посредством телепатии и достаточно редко прибегаем к вербальному общению с помощью языка, поэтому в моей речи могут присутствовать некоторые неточности и неправильности. Я надеюсь, это не сильно усложнит наше взаимодействие.

Я сглотнул слюну. У меня опять в голове зароились мыслишки насчет Чистилища.

– Кто вы? И что значит, не совсем люди в моем понимании.

– Давайте по порядку, – сказала она устало. – И очень вас прошу, не перебивайте, иначе мы так и не доберемся до сути.

Теперь, я понял, кого она мне напоминает. Когда-то давно, в детстве, я посмотрел старый фильм-сказку про Снежную королеву, так вот Гелла была очень похожа на ту Снежную королеву, так же красива и так же холодна. Мне очень захотелось почесаться. Нет, даже не почесаться, я безумно захотелось в свою, казавшуюся мне неуютной после ухода Светки, квартирку, на свой любимый, видавшей виды протертый диванчик, а еще я бы сейчас чего-нибудь выпил, и хорошо бы, чтобы это чего-нибудь имело бы побольше градусов. А может, я сплю?

– Вы не спите, Олег. Вы хорошо помните, что с вами произошло перед тем, как вы попали сюда?

– Ну да, – ответил я неуверенно.

– Смотрите. Я напомню, – она взмахнула рукой, стена напротив нас замерцала и растворилась.

Мы оказались на знакомой зимней улице. На переходе возле светофора как вкопанная стояла синяя туша автобуса номер девять, под передними колесами на спине, раскинув руки, лежал и не подавал признаков жизни мужчина в черной зимней куртке-парке, в синих джинсах и коричневых замшевых ботинках, одет он был точно так же, как я сейчас. Лица у мужчины не было, видно, оно все перепачкано в крови, рядом с головой растеклось небольшой лужицей серое мозговое вещество, вокруг собирались зеваки, тут же метался, непрерывно матерясь, не зная, что ему предпринять, водитель автобуса с белым как мел лицом.

Во рту стало сухо, на лбу проступила испарина.

– Кто это? – спросил я, указывая на лежащего на асфальте мужчину, хотя уже догадывался, какой будет ответ.

– Это вы, – бесстрастно произнесла Гелла.

– Не-е-ет, – замотал я головой. – Не может быть.

– Смотрите.

Она опять взмахнула рукой, и, как в ускоренной съемке, в обратном порядке пошла картинка: лужица с мозговой жидкостью затекает обратно в голову, пострадавший резко поднимается с асфальта, его голова тут же соприкасается с кузовом автобуса, кровь стирается с лица, голова уходит назад, автобус и он разбегаются задом в разные стороны. Мужчина спиной заскакивает одной ногой на тротуар, тут Гелла опять взмахивает рукой. Стоп-кадр, крутит пальцем в воздухе по часовой стрелке, приближая насколько можно лицо мужчины. Худощавый, аккуратная стрижка, темные, чуть вьющееся волосы зачесаны на косой пробор, легкая небритость, задумчивый, отрешенный взгляд, наушники в ушах, прямой нос, пухлые, с ярко-очерченным контуром губы – это лицо вижу каждый день в зеркале, так что да, без сомнения этот мужчина Олег Сапелов, то есть я.

– Убедились?

Я опять мотнул головой.

Она крутанула рукой, изображение пошло обратно.

Мой испуганный взгляд. Широко открытый в немом крике рот шофера, его перекошенное лицо и руки, крепко сжимавшие баранку в тщетной попытке остановить автобус, визг тормозов, глухой удар, я, залитый кровью, отлетая, падаю на асфальт, вдобавок шмякаясь затылком, от этого голова с противным треском разбивается, оттуда вытекают мозги вперемешку с кровью. С последним вздохом раскидываю руки и замираю. Я лежу недвижимый, а автобус по инерции продолжает двигаться, ему не хватает всего несколько сантиметров, чтобы наехать на мое бездыханное тело, он наконец покачиваясь останавливается.