Владимир Корешков: Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона II

/ КНИГА №2

После того как ушел дядя Роланд, ой простите обергруппенфюрер СД, а по совместительству борец сопротивления, причем я так понимаю играющий в сопротивлении далеко не самую последнюю роль человек от которого очень много что зависит и чьи приказы для многих должны никоим образом не обсуждаться, а выполняться беспрекословно и безоговорочно. Я крепко задумался. Моя жизнь опять делает новый виток. Удивительно, но я как будто каждый раз заново крест на крест перечеркиваю свою бывшую жизнь, начиная с нового листа, оставляя все что у меня было хорошего и плохого в прошлом и делаю новый шаг в неизвестность. Дядя Роланд позвонил мне сегодня с утра его голограмма появилась ровно тогда когда я разбивал второе яйцо на скворчащую от уже хорошо прожаренного бекона сковородку готовя себе нехитрый холостяцкий завтрак – яйца с беконом и тостами.

– Что то поздно ты завтракаешь, – вместо приветствия строго сказал дядя Роланд.

В черном эсэсовском мундире, перетянутый кожаными ремнями. Вид у него как всегда был грозный, а с другой стороны как еще должен выглядеть генерал СД обличенный почти неограниченной властью. Сразу захотелось вытянуться по стойке смирно и щелкнуть каблуками. Что я в общем то и сделал, привычка мать ее выработанная за время службы что тут скажешь. Правда в трусах, майке и в домашних тапочках наверняка со стороны это выглядело более чем комично и нелепо. Но дядя Роланд даже не улыбнулся. Вместо этого опять очень сурово посмотрел на меня и спросил:

– Яр, сынок, то о чем мы с тобой вчера говорили. Ты готов?

Я чуть не сказал так точно мой группенфюрер. Но в последней момент сдержался и просто ответил :

– Да, очень жду сегодняшней нашей встречи.

– Хорошо, значит буду у тебя в четырнадцать тридцать. Жди.

И отключился. Я слегка вошел в ступор от столь раннего визита, но вовремя спохватился яичница не успела сгореть. Позавтракал я быстро, хотя спешить было некуда, проглатывая большие куски, совсем не ощущая вкуса еды. После завтрака я бесцельно слонялся по квартире в ожидании означенной встречи, никак не мог найти себе хоть какое то занятие, что бы убить время. Мысленно пытаясь все время подогнать это самое время, но от этого оно как назло становилось еще более медленным, тягучем и стрелка хронометра совсем не двигалась с места. Наконец долгожданный звонок в дверь. На пороге стоял дядя Роланд.

– Я надеюсь ты один? – поинтересовался он.

– Так точно, -бодро ответил я.

Он отодвинул меня в сторону, прошел в коридор, притворил за собой дверь, снял фуражку, повесил ее на вешалку, провел ладонью по короткому седому ежику. Далее достал из кармана галифе небольшую серебристую коробочку, прошелся с ней по всем комнатам, даже в туалет заглянул, отключил все электроприборы, затем открыл электрощиток, щелкнул центральным переключателем, тем самым отрубив во всей квартире свет.

– Давай сюда свой индивидуальный голографон, -тоном не терпящим возражений потребовал он.

Я протянул ему свою трубку. Он деловито отключил ее, после чего распотрошил его самым варварским способом. Затем присел на диван, положив свою коробочку на журнальный столик жестом показал мне мол присаживайся в кресло напротив меня. На мой немой удивленный взгляд -вопрос, коротко ответил :

– Жучков у тебя дома нет, а если нас вдруг кто то попытается подслушать, то этот аппаратик заглушит все сканеры в радиусе пяти метров, – кивнул он на свою серебристую коробочку уютно расположившуюся у меня на столе.

– Может быть чаю? -пытаясь быть гостеприимным, неуверенно спросил я, хотя какой нафиг чай, если все электроприборы отрублены. Водичку не вскипятишь.

– Нет, Яр, спасибо. У меня очень мало времени. Чаи распивать будем в другой раз. Сейчас о деле: Первое, если вдруг кто то будет интересоваться, я пришел к тебе как близкий друг твоей семьи и мы все время трепались о твоей службе на Олероне, здесь особо выдумывать нечего потому что я про тебя почти все знаю, поэтому если что разночтений о чем велась наша беседа у нас с тобой не будет. Второе ты вчера не пил?

– Нет, дядя Роланд, хотя если честно желание было.

– Ну это понятно. Что ты решил?

– Я буду продолжать дело родителей.

– Ты уверен? -он вперился в меня тяжеленным взглядом.

– Да, уверен.

– Предупреждаю -это тяжелый, адский и крайне опасный труд. Причем ты в любую минуту можешь быть разоблачен, схвачен и приговорен к смерти.

– Я сделал свой выбор и определил свой путь, сворачивать с него я не собираюсь, – очень четко по слогам произнес я.