Владимир Корешков - Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона II

Так, ну а теперь придется выполнять первое задание данное мне подпольем. Это составить сообщение горгоне, в миру зовущейся Кейшей Суареш. Видит бог как мне этого не хочется делать. Но помня о том, что работа подпольщика -это адский и не всегда приятный труд, я взъерошил волосы, напустил на себя глуповато тоскливый вид. Что еще… Ах да глаз нужно сделать влажный. Глянул на себя в зеркало. Ну как то так. Вот почему тестостерон, гормоны, ну и прочая хрень заставляет организм мужчины думать не тем местом откуда в свое время всплыл закон всемирного тяготения, таблица Менделеева, ну или еще что ни будь в этом роде, то есть соображает мужчина совсем не той головой, находясь фактически в плену, под воздействием всей этой дури. Организм толкает мужчину делать всевозможные необдуманные поступки. Меня например они в смысле– тестостерон и гормоны кинули в объятия Кейши, а расплачивается за спонтанный секс не организм, а сам мужчина как личность. Потом, после секса, не всегда надо заметить хорошего, все как правило показывают на несчастного мужчину пальцем, улюлюкают при этом:» Вы посмотрите на него, какой он подлец, добился благосклонности бедной девушки, набаловался и бросил ее.» «А при чем здесь сам мужчина?» – я вас спрашиваю. Он ведь сам жертва. На тот момент когда все происходило по обоюдному согласию заметьте, оба были очень не против. Так что мужчина – есть лицо потерпевшее, как сказано в евангелие:» Ибо не ведал он, что творил». Его организм хотел просто банального секса– без обязательств, что бы произошел наконец выброс злосчастного, мешающего жить, помутняющего разум тестостерона, а не длительных отношений, с ухаживаниями, с постоянными задабриваниями вашей вечно чем то недовольной партнерши и клятвами вечной любви. А какая сволочь, если не сказать больше придумала эту фразу: «Теперь как честный человек он обязан на ней жениться». Я готов на что угодно биться об заклад, что автор этого псевдогениального высказывания был явно не мужчина.

– «Дорогая Кейша», -начал я свою запись. Какая на хрен дорогая, тут же отдернул я себя. «Любимая», – ну уж нет. Никакая она мне не любимая. А как? Здесь вообще надо придумать другой эпитет, что то такое нейтральное. Может заинька моя или рыбонька, я бы конечно сказал: «Аллигатор мой» – этот ласковый эпитет, по моему мнению, был бы наиболее близким к истине, но боюсь не поймет.

– «Милая, Кейша», – вот так хорошо вроде, ласково, но и не к чему не обязывает.– Милая Кейша, к сожалению в ближайшее время мы с тобой не сможем увидится, -продолжил я весь потея от натуги. – По долгу службы мне придется задержаться на земле, но я без тебя буду сильно скучать. До встречи.

Голографон тихонько вякнул. Сообщение ушло. Ну кажется, получилось достаточно убедительно. В конце я даже чуть не пустил скупую мужскую слезу. Мне «Оскар» надо давать, а не в клинику класть.

На луну я вылетал из того же аэропорта, где меня всего несколько дней тому назад приняли два сотрудника СД, только терминал был другой. Чартерный шатл, которой летел на лунную базу СТК 3 был убит «в усмерть», увидев его потрепанные бока с которых лоскутами слезала алая краска и проржавевшие корпуса прикрывавшие дюзы двигателей, мне стало как то не хорошо, я начал сильно сомневаться в том, что долечу до клиники на луне в добром здравии. И по видимому по прилету на луну, если он конечно состоится, мне все таки на самом деле понадобиться врач. Красивая, ухоженная, похожая на куклу блондинка, стюардесса в кипельно белой, накрахмаленной блузке и голубой короткой юбке, встретившая меня возле открытого люка -входа в шатл, как то совсем не вязалась с той рухлядью, на которой мне предстояло совершить полет. Улыбаясь белоснежной улыбкой и сверкая длинными стройными ногами, стюардесса проводила меня на мое место.

– Прошу вас, устраивайтесь поудобней, -прозвенел как колокольчик ее нежный голосок.– Еду и напитки вам подадут после взлета.

– Еду то бог с ней, а вот выпил бы что-нибудь, да покрепче, я уже прямо сейчас.

– Извините, но алкоголь мы разносим только после взлета.

– Фройлян, мне реально страшно, – прошептал я ей доверительно в розовое ушко.– Вы действительно верите, что эта колымага может куда то улететь, при этом не развалившись на части?

Опять по салону прозвенели звонкие колокольчики ее голоса, девушка заразительно смеялась:

– Все будет хорошо, вот увидите, – твердо заверила она меня.– Мы очень рады, что вы выбрали нашу авиакомпанию.