Джин Вульф - Пятая голова Цербера

Д Ж И Н В У Л Ь Ф

П Я Т А Я Г О Л О В А Ц Е Р Б Е Р А

С б о р н и к

ОБ АВТОРЕ

Родился Джин Вульф в 1931 году в США. После Второй Мировой войны его семья переехала в Техас.

Принимал участие в Корейской войне.

Учился в Хьюстоне по специальности "машиностроение".

Первые рассказы Вульфа появились в антологиях и журналах в шестидесятых годах. Особой популярностью пользовались его произведения, опубликованные на страницах альманаха "Орбита" под редакцией Деймона Найта. Рассказ "Остров доктора Смерти" ("Орбита-7") был в 1970 году представлен к награде Небьюла, кою и получил в 1973 году.

В 1972 году был издан очень удачный сборник рассказов и повестей Джина Вульфа "Пятая голова Цербера".

За повесть "Мир", опубликованную в 1075 году, Вульф получил литературную премию Чикаго (повесть не относится к жанру фантастики).

В 1980 году был издан сборник "Лучшее Джина Вульфа".

В 1982 году роману "Кулак миротворца" была присуждена премия Небьюла (роман написан в стиле фэнтези).

В 1984 Вульфу была вручена памятная премия Кэмпбелла за роман "Цитадель Аутарха". В этом же году был выпущен очень удачный сборник рассказов "Архипелаг Вульфа".

В нашей стране в официальных переводах произведения Вульфа не выходили.

В любительских переводах выходили его рассказы "Женщина, которая любила единорога" и "Когда я был Мингом Безжалостным".

- 1

ПЯТАЯ ГОЛОВА ЦЕРБЕРА

Повесть

Когда я был маленьким, мы с братом Дэвидом всегда должны были отправляться спать вовремя, независимо от того, хотели мы или нет. Особенно летом нужно было идти в постель до захода солнца, а поскольку наша спальня находилась в восточном крыле дома и имела большое окно, выходившее на главный двор, то есть на запад, резкий розоватый свет вливался в это окно часами, а мы лежали, не в силах сомкнуть глаза, и таращились на отцовскую калеку-обезьянку, прилепленную к подоконнику, или тихонько разговаривали, рассказывая друг другу разные истории.

Наша спальня находилась на самом верхнем этаже дома, но окно было забрано решеткой и открывать его нам строго запрещалось. Я думаю, это было сделано из-за того, что боялись нападения бандитов, которые могли появиться в одно дождливое утро - это была единственная часть дня, когда можно было взобраться на крышу, где находился наш старый рекреационный огород, - спустить линь и, таким образом, добраться до нашей комнаты.

Целью такого преступника - должен сказать, необычайно отважного вора - конечно же не было похитить нас. Дети, как мальчики, так и девочки, были необычайно дешевы в Порт-Мимизоне. Мне говорили, что мой отец, который когда-то занимался торговлей детьми, бросил это дело из-за невыгодности.

Но независимо от того, была это правда или нет, каждый или почти каждый знал какого-либо человека, который мог достать ребенка по любой цене, конечно, в пределах разумного.

Торговцы, в основном, интересовались детьми бедняков и тех, кто не заботится о воспитании своих чад. Если вы, например, хотели маленькую темнокожую или рыжую девчонку, худенькую или полную, а может быть, мальчика-блондина, как Дэвида, или бледного темноволосого паренька, как я, вы могли получить искомое в течение нескольких часов.

В отличие от широко распространенного мнения о негодяях и методах их работы, они не стали бы держать нас с Дэвидом в плену и требовать выкупа, хотя отец и слыл в округе богачом. И этому было только одно объяснение. То небольшое число лиц, знавших о нашем существовании, знали так же или им дали понять, что отец не дорожит нами. Не могу сказать, было ли это правдой. Во всяком случае, я верил в это, хотя отец не давал нам ни малейшего повода.

Решетка на нашем окне - я пишу это в моей старой спальне - была выкована в виде переплетающихся ветвей вербы, хотя прутья были чересчур прямые и симметричные, чтобы нельзя было открыть окно.

Летом решетка зарастала вившимся серебристым растением, которое ползло по стенам со двора наверх. Я всегда хотел, чтобы этот вьюнок полностью закрыл окно, которое не позволяло нам спать. Однако, Дэвид постоянно отрывал ветки или целиком кусок ствола и мастерил из них что-то вроде свирели. Его игра на этом инструменте становилась раз от разу все умелее и громче, и в конце концов, достигла ушей нашего учителя мистера Миллиона.

Мистер Миллион въезжал в нашу комнату среди абсолютной тишины. Его широкие колеса легко скользили по неровной поверхности пола, но Дэвид притворялся спящим.