Владимир Корешков - Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая

– О чем, Штефан, задумались? – вопрос Алены заставил меня оторваться от моих мыслей.

– Да так, в первый раз такие большие деревья увидел, – соврал я первое, что пришло на ум, и сильнее прилип к смотровой щели, чтобы, не дай бог, Алена не видела моих глаз. Выехали на огромную поляну, перед нами возник высокий бетонный забор, возле ворот две башни для часовых с бойницами, из которых торчали направленные на дорогу стволы пулеметов, за забором виднелось здание из красного кирпича с маленькими, тоже узкими, как бойницы, окошками. Весь этот архитектурный комплекс очень напоминал средневековый замок. Вышел часовой, проверил документы, козырнув, вытянулся перед Аленой и махнул рукой:

– Проезжайте.

Здание построено действительно было хитро и внутри еще больше напоминало замок. За забором внутри периметра перед самим зданием, огибая все здание своеобразным кольцом, шел двор, который являлся полосой отчуждения, просматриваемой и простреливаемой со всех сторон. В само здание к арке въезда, являющейся заодно еще одним контрольно-пропускным пунктом, вела узкая каменная дорога. Здесь нас опять остановили автоматчики. Более тщательно осмотрели машину, сверили пропуск и документы и только после этого разрешили заезжать во двор. Внутри здания двор был тоже очень странным: во-первых, во двор не выходило ни одно окно, только присутствовали камеры слежения, сам двор был перегорожен на две части мощной стеной, в стене была вмурована маленькая, узкая дверца, соединявшая разделенный двор, что происходило по ту сторону забора, мне пока было неизвестно. По эту же сторону было крыльцо в пять ступенек, ведущее в главный вход здания. Слева в каменных арках стоянка для машин. Мне очень понравилось, что весь комплекс находился в тени деревьев и на улице царил легкий, спасительный полумрак. Водитель нас подвез не к центральному входу, а к дверце в стене.

– Все. Спасибо, Сереж, на сегодня все, свободен. А мы с вами, Штефан, выходим, – обратилась она ко мне.

Выйдя из машины, мы подошли к дверце, никакой ручки или скобы на ней не было. Алена дала сканировать сетчатку своего глаза индикатору, скрытому в стене, дверь бесшумно распахнулась, и мы уперлись еще в одну стену, направо и налево был проход в здание, каждый из которых заканчивался дверью. Прямо лабиринт какой-то. Алена повернула направо, подошла ко входу в здание, снова индикатор сканировал ее сетчатку, и снова дверь автоматически, беззвучно открылась, пропуская нас в здание. Коридор с лестницей, ведущей наверх, сразу окутывал своей прохладой, давая облегчение от жары, стоявшей на улице. «Отвык я от твоего знойного климата, Олерон». Возле двери за столиком сидел часовой в камуфляже, в звании младшего лейтенанта, при появлении Алены он резко вскочил и отдал честь:

– Здравие желаю, товарищ майор. Разрешите доложить? За время вашего отсутствия никаких происшествий не было. Дежурный по разведшколе младший лейтенант Драгон Митич.

– Вольно, – выдохнув одними губами, приказала Алена.

Алена начала подниматься по лестнице, а я засмотрелся на дежурного. Высокий, черноволосый, смуглый, подтянутый парень, по нескольким им сделанным плавным, мягким, кошачьим движениям туловища и движениям рук, по набитым косточкам на руках, именуемым кентусами, сразу заметно – передо мной неплохой боец. На поясе кобура, откуда выглядывает рукоятка «Глока 809» – в ближнем бою очень серьезное и страшное оружие, но мое внимание привлекло не это. Воротник камуфляжа у лейтенанта расстегнут на две пуговицы, на волосатой груди мелькнул православный крестик, а под левым глазом, на лицевой кости была вытатуирована злющая, оскалившаяся, готовая вот-вот ужалить пчела. Не все повстанцы носили православные кресты. Но те, у которых были православный крестик на груди и пчела под левым глазом, принадлежали к особому роду войск – элитное подразделение четники, их даже эсэсовцы боялись как огня, не то что простые звездпехи. Эти парни, презирая смерть, ходили в атаку в полный рост, никогда не кланялись пулям и в рукопашной схватке были страшны. Четники – это ночной кошмар для солдат Рейха. Мне против них, слава богу, воевать не приходилось. Но об этих бойцах в солдатской среде ходили всевозможные слухи и легенды. Говорят, рота четников запросто могла заставить ретироваться с поля боя в спешном порядке батальон эсэсовцев. Я первый раз увидел четника так близко.

– Штефан, вы идете? – спросила Алена, уже поднявшись на пару ступенек вверх.