Артём Демченко - Ледяной коготь - испытания грядущего дня

— Вот же сабантуй устроили, черти! Мы к ним в гости, а они нас из дому выпирают. Э-э-х… — в этот момент боец посмотрел сквозь маленькую щель в раздробленной кирпичной стене. — Пулеметов у них там… Да и еще пушки эти. Тьфу ты… Танкам пройти не дают.

— Не дрейфь, Ракымжан! — весело воскликнул Проваторов, похлопав своего товарища по спине. — Это, как говорится, «малый сабантуй». Раз надо — прорвемся.

— Надо дать танкам пробраться к зданию, — сказал наш герой, Михаил Морозов, высматривая в крошечную щель бреши в обороне противника. На развалинах площадок лестницы главного здания Берлина стояли мощные восьмидесяти восьми-миллиметровые зенитные орудия, которые вели беглый огонь по наступающим танкам. — Нам нужна поддержка: без нее никак. Хоть за броней укроемся.

— Истину глаголишь, Миша, — усмехнулся Булатов. — Надо только сначала эти зенитки чертовы уничтожить! Они все танки наши посжигают.

— Эй, смотрите! — воскликнул Кошкарбаев. — Это же ребята Макова!

Все быстро метнулись к выбитому взрывом окну. Действительно — в образовавшихся в поле снарядных воронках затаились бойцы группы лейтенанта Макова, укрывавшиеся от голодных стай пуль и одиночных взрывов. Немцы, во всю строчившие из поставленных на груды обломков MG-42 и автоматов, не давали отважным бойцам-разведчикам высунуть и дюйма головы из укрытия. Осложнили ситуацию и несколько одиноких «Пантер», шнырявших длинными гладкоствольными пушками в поисках жертв.

— Эти чертовы танки всю картину портят, — огрызнулся Сорокин. Но тут же выражение его лица резко переменилось. Посмотрев на Морозова, он тут же выпалил: — Мишка, ты, говоришь, под Волоколамском танки подбивал?

— Так точно, товарищ лейтенант, — спокойно ответил наш герой. — Было дело.

— Есть у тебя какие-нибудь идеи, как нам от этих пушек избавиться? — спросил Булатов.

— Есть одна, правда она вряд ли войдет в список здравых, — с сомнением ответил Морозов, взглянув на «Пантеру», которая вела огонь по советским тяжелым танкам.

— Не тяни, Мишка, — давай выкладывай! — слегка ударил в плечо Морозову Булатов.

— Слышал я про одного сапера по фамилии Сычев, — начал Морозов. — Он подбил один танк, перебил экипаж, залез внутрь и сжег из него еще два. Можно попробовать: мы из их танка разворотим зенитки — тогда наши танки прорвутся.

— Голова ты, Морозов! — радостно воскликнул Кошкарбаев. — Голова! Умеешь стрелять из танка?

— Не то чтобы все время за рычагами сидел, — ответил Морозов, — но пару раз «чернопузые» пальнуть дали как-то перед боем.

— Решено! — отрезал Сорокин и обратился к Орешко: — Стёпа, беги к Макову и скажи, чтоб огонь на себя вызвали. Как только увидят, что к «Пантере» бежит Морозов — пусть стреляют и патроны не жалеют, понял?

— Так точно, товарищ лейтенант, — ответил Степан.

— Бегом! — воскликнул Сорокин, и в туже секунду Степан вскочил с места и пулей помчался к группе лейтенанта Макова. Все бойцы взвода Семена Сорокина с трепетом наблюдали, как низкорослый Стёпка Орешко, то и дело падая на землю, чтобы не быть прошитым насквозь роем бешеных пуль, бежит сломя голову к схоронившейся группе Макова. Те, чуть высунув головы из покрытых галькой воронок, жестами подбадривали его и звали к себе. Наконец, к облегчению всех солдат Сорокина, Орешко, приблизившись к одному из проволочных мотков, кувыркнулся в воронку, где засел Маков со своим взводом.

— Ну? — нервно спросил Кошкарбаев, наблюдая за тем, как Орешко что-то оживленно объясняет лейтенанту Макову. — Чего они там резину тянут?

— Обожди, Ракымжан, — успокоил Кошкарбаева Сорокин. — Спешка нужна только при ловле блох. Тут все продумать надо, скоординировать, объяснить.

Не успел завязаться полноценный разговор, как Степан, кивнув на прощание капитану Макову, собравшись с духом, ринулся назад к своему отряду. И снова закрутилась вокруг него смертельная свистопляска пуль, и снова сапоги его кирзовые, обсыпанные бетонной крошкой, понесли его подальше от цепких лап костлявой старухи, гневавшейся на прыткость русского молодца, который с легкостью перепрыгивал бетонные остатки центральной площади Берлина. В спешке поправив съехавшую на бок каску, Степан-молодец пулей впрыгнул за спасительное укрытие и схоронился за покореженной кирпичной стеной.

— Ну, Орешек, не тяни — что там Маков сказал? — нервно спросил не успевшего перевести дух Степана Сорокин.

— На идею добро дал, — ответил, всё ещё не в силах отдышаться, Орешко. — Сказал: «Как только лысины покажем свои зеленые — гансам мало не покажется». У них там пулемёт с собой. «Дегтярь»…