Виталий Забирко - Побег

Казалось, все чувства оставили Кирилла, кроме зрения. С каким-то тупым безразличием он видел, как из окопа медленно, страшно медленно встает Испанец, так же медленно, с василиском наперевес, и в беззвучном крике ощерив рот, взбирается по откосу и бежит навстречу надвигающемуся из-за леса серебряному диску.

Диск, медленно вращаясь, шел над поляной и вдруг, словно споткнувшись обо что-то невидимое в воздухе, накренился и заскользил навстречу бегущему Испанцу. Они встретились метрах в десяти от окопа. Смяв выставленный вперед василиск, диск ударил Испанца в живот, и его тело, согнувшись пополам, скользнуло по ободу диска и тряпичной куклой отлетело в сторону. А диск, пролетев еще несколько метров, всей своей многотонной мощью вонзился в бруствер окопа. Волна щебня, вздувшись перед ним, с грохотом обрушилась в рытвину.

Этот грохот вырвал Кирилла из состояния небытия. Точно пружиной вышвырнуло его из окопа, и он, до боли в пальцах давя на спуск василиска, бросился к диску.

- Гад! - кажется, орал Кирилл, судорожно притиснув приклад василиска к бедру и поливая диск невидимым огнем. - Гады! Братья по разуму! Я покажу вам братство! Я покажу вам контакт! Ага, шелушишься? Получай еще! На!

Серебристая поверхность диска сползала с него лоскутьями тонкой кожицы, открывая другую, бурую и пористую. Наконец, задняя часть диска, торчавшая над землей, дрогнула и грузно шлепнулась на щебень, согнув диск пополам.

Кирилл опустил василиск. Над поляной звенела тишина. Палило немилосердно солнце, и не было ни ветерка, ни малейшего движения, только пыль, поднятая падением диска, медленно оседала на щебень.

"Вот и все", - устало подумал Кирилл. Он взобрался на гребень рытвины и остановился. Он уже знал, что там увидит, но все равно содрогнулся.

На дне рытвины полузасыпанные щебнем, покрытые желтой пылью лежали трупы. И никого живого...

"Почему они все?.. Почему?! И почему я остался?"

Кирилл снова окинул взглядом рытвину. Все лежали на дне, странно скрючившись, и только Льош на откосе раскинул руки.

"Льош... Почему же и ты умер? Ты, на которого не действовали ни Голос, ни психоэкраны смержей, ты, который чувствовал опасность за милю, лечил только прикосновением рук, ты, который мог разобраться в происходящем, лишь мельком взглянув, который знал больше нас, больше всех нас, всех нас вместе взятых, человек нашего будущего, какими мы хотим стать и какими мы в конце концов будем, несмотря ни на что! И ты... Ты умер?!"

Кирилл спустился по откосу к Льошу, грузно, устало сел на щебень и закрыл глаза. "Так почему же ты все-таки умер, а я живу?" Он вспомнил последние минуты перед атакой диска: они сидят с Льошем и беседуют, и вдруг Льош падает лицом вниз на щебень, затем приподнимается, но уже не Льош, а другой какой-то человек, синий, опухший, не человек - маска человеческая, слепок, и тянет к нему такую же синюю, набрякшую руку, и что-то хрипит. Что же он хотел? И тут же перед глазами встала другая картина: он стоит на коленях на дне рва, все уже мертвы, лежат на щебне, скрючившись, и только Испанец напряженно, на корточках, весь собравшись в прыжке, наблюдает за виражом диска, затем срывается с места и, с василиском наперевес, бежит навстречу диску, раздирая горло страшным атакующим воплем.

Кирилл вскочил на ноги. Курить, вот что просил Льош! Значит, не только слабительное было в сухих листьях...

Кирилл поднялся на гребень рытвины, бросил взгляд по поляне и сразу же увидел Испанца. Испанец лежал на боку, сломанной пополам, одеревенелой статуей, правая рука, неестественно вывернутая из-под тела назад, за спину, продолжала сжимать искореженный василиск.

"А ты в это время спокойненько сидел на дне рытвины и только хлопал глазами", - стиснув зубы подумал Кирилл. Он вспомнил, как они вышли из леса, сели здесь на щебне друг напротив друга и закурили. И как он, улыбнувшись Испанцу, поднял к виску зажатую в кулак руку, и подмигнув, сказал: "No pasaran!.." [*], но Испанец только скользнул по нему холодным взглядом, и тогда он, подумав, что Испанец, там, на Земле, мог быть отнюдь не республиканцем, а, вполне возможно, фалангистом, тоже одарил его холодным взглядом и, встав, пошел вырезать себе трубку. ------[*] Они не пройдут!.. (испан.) ------

Кирилл подошел к Испанцу, осторожно поднял окровавленное тело, взвалил на себя и понес ко всем. Зря он его тогда так - Испанец был из соседнего барака, латиноамериканского, и, может быть, понятия не имел о гражданской войне в Испании. В Латинской Америке достаточно своих проблем. Кирилл положил Испанца на дно рытвины рядом с Ларой и, выпрямившись, окинул поле брани скорбным взглядом.