Владимир Заяц - Тяжелые тени

25

Каким прелестным ребенком был Махуня-доду каких-нибудь тридцать пять лет тому назад! Он весь состоял из прелестнейших нежных губок бантиком и доверчиво распахнутых огромных голубых глаз.

Окружающий мир состоял по преимуществу из ответных улыбок, восторженных восклицаний "прелесть ты моя!", сладостей в неограниченных количествах, бескозырки с развевающимися ленточками, бега до одышки и смеха до потери сил - в ароматных прохладных недрах старого сада.

А в самой глубине сада был пруд. Корни старых деревьев, отполированные шортами до блеска, словно диковинные стулья, корячились на берегах его.

Махуня сидел на них, сосредоточенно глядя на поплавок. А он застывал, будто врастал в зеленовато-черную, кажущуюся бездонной воду. И непонятно было, сколько времени прошло... Минута, час? Вечность?..

И только удлиняющиеся тени да усиливающаяся прохлада давали знать, что наступил вечер. Тут Махуня слышал звонкий окрик, чуть заглушенный расстоянием и зарослями:

- Мах-у-у-ня! Ры-ба-чо-о-к! Ужинать!

Окриком этим узаконивалось время, давался ему точный отсчет" прошло только несколько часов.

Домой после рыбалки Махуня возвращался как будто немного не в себе: молчаливый, сосредоточенный. На вопросы не отвечал или раздраженно огрызался. Но и это приводило в восторг романтически настроенную многочисленную родню. "Как тонко чувствует природу!", "Какой он своеобразный ребенок!". Но Махуню восторги не трогали. Мальчик давно привык к мысли, что он исключительный, особенный. И громкие восхищения его неповторимой особой стали для него давно привычным шумовым фоном. Привычным и необходимым.

Первый тревожный звонок раздался, когда ему было лет девять-десять. Пришли к ним гости. И, чтобы дети не мешали интеллигентному трепу, отослали Махунечку с его однолеткой - мальчиком в такой же матроске - в сад погулять.

Мальчик Махунечке сразу же не понравился - толстый, малоподвижный и ни разу не похвалил его, Махунечку. Это показалось странным и очень неприятным. Махунечка решил про себя, что мальчик очень плохой и его непременно надо проучить.

- Давай погуляем во-о-н по той дорожке, - предложил он толстяку, и его прелестные губки зазмеились в улыбке.

Мальчик кивнул, и они свернули в боковую аллею. Махунечка старался оттеснить гостя вправо. Там росли прямо у дорожки заросли злющей крапивы, а юный гость был в шортах. Когда они дошли до самых густых зарослей, Махунечка, выбрав удобный момент, сильно толкнул мальчика, и тот угодил прямо в середину куста.

Эффект оказался великолепным. Нежное личико Махунечки зарделось от радости. Вопли пострадавшего всполошили весь дом. Толстяк, казавшийся таким неповоротливым, резво выскочил из крапивы и помчался к дому с неожиданной скоростью.

Махунечку тогда не наказали. Трудно было не поверить, что все произошло случайно, глядя в эти прекрасные глаза с застывшими бриллиантами слез на них. Поверил даже потерпевший.

И детей снова отправили гулять, посоветовав на этот раз быть осторожнее.

На сей раз они пошли по центральной аллее, по любимому Махуней маршруту. На развилке двух дорожек стояла ветхая островерхая беседка, оплетенная диким виноградом. Дети друг за дружкой вошли в нее и невольно приумолкли. Внутри было темно, и только через щели между посеревшими от старости досками прорывались полосы света. Пахло зеленью и гнилым деревом. Пол под ногами скрипел и мягко прогибался.

- Вот здесь, - начал Махуня, желая показать, где он прячет удочки. Но, заметив испуг малолетнего гостя, бледно улыбнулся и изменив свое намерение, таинственно зашептал: - Вот здесь вчера я видел во-о-от такую змеюку, - показал, какая была змея, и мальчик застыл от ужаса. - Это тебе не крапива! Она побольнее жалит! - И закончил намеренно беззаботно: - Да ты не бойся! Они тут на ночь собираются. А днем одна-две спят - не больше.

У гостя вырвались сдавленные рыдания. Громко плакать он боялся, чтобы не услышали змеи.

Махунечка вовремя опомнился, сообразив, что пугливый дурачок снова побежит жаловаться. А на этот раз могут поверить гостю.

- Не бойся, дурашка! Сегодня, кажется, их тут нет. Ушли подышать свежим воздухом. На вот удочки. Пойдем рыбу ловить на пруд.

Мальчик покорно тащил связку удочек и всхлипывал. Махунечка шел, засунув руки в карманы, насвистывая и довольно посмеиваясь. Досада оттого, что ему навязали этого толстяка, испарилась. Теперь он понял, что появилась возможность поразвлечься. И это новое развлечение могло превзойти все прежние развлечения.