Владимир Заяц - Тяжелые тени

Первое Доверенное Лицо нажал на кнопку вызова, и на пороге тут же появился секретарь. Лицо его хранило принятое раз и навсегда выражение абсолютного спокойствия. Пробор в обильно смазанных волосах был тонок, словно ниточка.

"Может, секретаря назначить Утешителем? - мелькнула мысль. - Но кто тогда будет выполнять обязанности секретаря? Как секретарь, он незаменим".

- Послушай, дружок, - ласково обратился он к секретарю. - Мы с тобой должны решить сегодня несколько чрезвычайно важных, секретных и неотложных вопросов. Я предполагаю, что из-за происков наших врагов возникла почти кризисная ситуация. Мы сильны, мы их раздавим. Но надо придумать, как это сделать. Вот тут я кое-что набросал. Мыслишки разные и всякие. Но если говорить честно и попросту - исторические и гениальные мысли запечатлены здесь.

Первый приподнял над столом пачку мелко исписанных листков и потряс ими в воздухе.

- Смотри, не потеряй случайно. Это будет большой потерей для человечества!

- Вы разрешите взглянуть? - спросил секретарь.

Ласковое обращение шефа, казалось, не произвело на него ровно никакого впечатления. Голос его, как всегда, оставался ровным, матовое лицо бесстрастным.

Первый кивнул.

Секретарь не спеша обошел необъятный стол, зашел за спину Первого. Левая рука его потянулась за листками на столе, правая скользнула в наружный карман пиджака. Все происходило с неимоверной стремительностью, как у профессионального фокусника. Пока одна рука брала листки со стола, другая извлекла из кармана черный коробок размером со спичечную коробку. Левая рука с листками плыла еще в воздухе, а правая молниеносно прижала коробок к затылку Первого - как раз на границе с морщинистой буроватой кожей шеи.

Первый вздрогнул от прикосновения и недоуменно взглянул на секретаря. Он увидел ледяной провал голубых глаз, и ужас пронизал все его существо. Первый попытался закричать, вздулись от напряжения шейные вены, но голоса почему-то не было.

Черная коробочка жужжала ровно, убаюкивающе. У Первого Доверенного Лица уже не было страха. Руки и ноги стали теплыми, тяжелыми, мягкими. Его веки опустились, всем телом овладела сладостная истома. Голова упала на грудь, и он в полудреме прозрел, понял, что все прошедшее было суетой и томлением духа. Главное начинается сейчас, и оно там - в ласково манящей темноте. Он умиротворенно улыбнулся, грудь его опустилась и больше не поднялась. Сердце с особой силой ударило в грудную клетку, словно в последний раз попросило о помощи.

Портьера заколыхалась.

- Милые собачки, - сказал секретарь, убирая аппарат в карман, - не волнуйтесь, песики. Ваш новый хозяин даст вам, как всегда, конфетку. Потерпите.

И, обращаясь к трупу Первого, заметил:

- Это был единственный выход. Ты завел страну в кризис, мне из него выводить. У каждого свое хобби.

Он нажал на одну из кнопок под крышкой стола, и вошел угрюмый медик.

- Приведи своего подопечного, - приказал секретарь. - Ты его подготовил к сегодняшней роли?

- Все будет, как по нотам, - самодовольно ответствовал медик. - Или я не специалист.

- Иди.

Потом секретарь нажал на вторую кнопку, и все руководители служб услыхали спокойный голос секретаря:

- Внимание. Чрезвычайное сообщение. Только что вследствие сердечного приступа скончался Первое Доверенное Лицо. Срочно прибыть в его кабинет для совещания.

Руководители служб, прибывшие в кабинет, Первого не застали. Они уже знали, кто у кормила. Предстояло выяснить, куда кормило будет повернуто. Руководители искоса поглядывали друг на друга. Они стояли у стены и ждали. Утешитель нервно теребил бабочку.

Внезапно створки двери, ведущей в апартаменты Первого Доверенного Лица, распахнулись, и присутствующие невольно вздрогнули. Из глубины анфилады приемных комнат вышагивал сам Непостижимый. Лицо его было вдохновенным, широко открытые глаза смотрели куда-то вдаль. В отставленной в сторону и чуть согнутой в локте руке он держал руку секретаря.

Секретарь был в своей обычной черной паре, но выглядел, против обыкновения, чуть озабоченным. Новый Первый шел вразвалочку, пришаркивая.

Они остановились, и бывший секретарь сказал обыденным тоном - таким он раньше делал ежедневные сводки-обзоры:

- Нас постигло большое горе. От нас ушел во цвете лет наш руководитель. - Он помолчал, давая присутствующим возможность проникнуться величиной и непоправимостью потери. - Сердце, его большое сердце, которое болело за всех нас, за всю Фирболгию, не вынесло и остановилось.