Юрий Иовлев - Юлл

Лингрен проснулся от громкого крика, чуть не упав с лонона, так как в первые мгновения не мог сообразить: где он, и что происходит? Затем, довольно быстро, он сообразил, что кричит один из его преследователей, в данный момент, находящийся в жёлтых кустах.

– «Так», – он радостно приподнялся на своём импровизированном ложе, пытаясь сквозь листья рассмотреть что-нибудь, – «сработало! Интересно, кто же из них попался в его ловушку, Коротышка или Верзила? Во всяком случае, в кусты они больше не сунутся, да и вообще, ночью дальше не пойдут, будут ждать до утра, затем обойдут кусты и поищут мои следы. Раздались частые хлопки выстрелов, пули ударили по жёлтым кустам, иногда попадая по шарам – хлопушкам, которые взрывались, осыпая кусты потоками игл. Вероятно, один из охотников на всякий случай решил обстрелять кусты, второму, скорее всего, было не до этого.

– «Стреляй, стреляй», – злорадно рассмеялся Лингрен. Затем, он повернулся на левый бок и спокойно заснул с улыбкой на губах.

Проснулся он рано, утро ещё только – только занималось, и над лесом висел лёгкий туман. Лингрен нарвал сочных плодов, позавтракал ими досыта, соскользнул по стволу лонона вниз и легко побежал дальше. За эту ночь он хорошо отдохнул и выспался, а радость маленькой победы придавала ему силы и вселяла надежду на успех. К полудню Лингрен неожиданно наткнулся на агнууп. Он не знал, что агнуупы могут расти в лесу на равнине, и очень удивился, когда, раздвинув в очередной раз кусты, увидел притаившийся в них хищный цветок. Этот кровожадный собрат тех цветов, которые росли в горах, отличался от них размерами и цветом. Он был немного поменьше, тёмно-коричневый, и имел не столь толстые и длинные щупальца.

– «С хуноосом ему, пожалуй, не справиться», – решил Лингрен, – «а, вот, человека вполне может и утащить. Что если и его использовать в качестве ловушки против охотников?»

Лингрен отломил длинную и толстую ветку, отыскал хорошо замаскированное в траве щупальце – отросток, и прижал его веткой к земле. Отросток быстро схватил ветку и обвил её, пытаясь впиться в ствол своими коготками. Лингрен осторожно отволок, вцепившийся в ветку отросток к проходу между кустами, забросал его травой, а, затем прошёл над ним, оставляя чёткий след. По уже испытанному сценарию, он забрался на лонон, росший недалеко от этого места, и затаился там. Шла вторая половина дня, солнце медленно перемещалось по синему небосклону, пройдя зенит, и изредка скрываясь в набежавших облаках. Лингрен, сидя в своём наблюдательном пункте, потихоньку начал зевать, отчаянно борясь со сном. И, вот, когда он уже почти задремал в своём убежище, послышался шорох травы и лёгкий топот тяжёлых ботинок. Он привстал на широком суку и увидел, торопливо бегущих по его следу бейлуунов. Впереди теперь бежал Верзила, цепко держа в руках своё ружьё и внимательно глядя по сторонам. Позади него, поддерживая всё то же неизменное расстояние в восемь шагов, держался Коротышка. Это ему досталось в кустах этим вечером. Лицо у Коротышки распухло, и всё было в маленьких ранках, глаза немного заплыли и казались маленькими щёлочками. Комбинезон, сшитый из плотной материи, спас его, предохранив от иголок тело, но лицу досталось хорошо. Верзила подбежал к проходу в кустах и нырнул в него, не подозревая о сюрпризе. В следующее мгновение раздался его крик, и он упал, схваченный щупальцем агнуупа. Через секунду Коротышка подоспел на помощь своему товарищу, он вскинул своё автоматическое ружьё и всадил всю обойму в хищный цветок. Верзила, в свою очередь, тремя выстрелами перебил отросток и тоже израсходовал оставшиеся патроны по агнуупу. Крупные пули разнесли растение вдребезги, вырывая из него целые куски. Лингрен разочарованно спрыгнул на землю, рискуя поломать ноги, и бросился бежать сломя голову. Вслед ему раздались выстрелы, пули засвистели совсем рядом, с громким чмоканием впиваясь в стволы деревьев и осыпая его осколками разлетающейся коры. Охотники погнались за ним, стреляя на ходу, но оказалось, что он бегает быстрее, и ему удалось оторваться от них. Это давало ему маленькую передышку, но не спасало, так как теперь охотники шли по свежему следу, и могли подстрелить его, когда его силуэт мелькал в просветах между деревьями и кустами. Он ругал себя последними словами за самоуверенность и необдуманную, и неосмотрительную остановку. Лингрену ничего не оставалось, как быстро бежать вперёд, практически, не разбирая дороги, чтобы как можно дальше оторваться от своих преследователей. Постепенно, наступал вечер. Солнце, пройдя больше половины пути по выпуклому небосводу, стало клониться к горизонту. Под ногами неожиданно захлюпала вода. Лингрен остановился, тяжело дыша и осмотрелся. Вокруг него во все стороны простиралось обширное болото. Он поздно понял свою ошибку, но изменить уже было ничего нельзя. Охотники, вероятно, хорошо знавшие местность, загнали его в область Больших болот, а он, инстинктивно двигаясь по звериной тропе, забрался вглубь. Путь к спасению был только один – назад, но там подстерегали преследующие его бейлууны, которые шли по следам. Идти назад не имело смысла, это – верная смерть от пули. Впереди трясина, которая если и не засосёт его, то настолько замедлит и затруднит передвижение, что охотники легко настигнут его и подстрелят, как в тире. Лингрен заметался как зверь, почувствовав безвыходность своего положения. Теперь он понял, что ощущает загнанное животное, попавшее в ловушку и знающее, что скоро появятся охотники с ружьями, чтобы убить его. Он в отчаянии оглянулся вокруг, надеясь на чудо, но чуда не было.