Валерий Михайлов - Господь и покойник

И выходит, что трагедия – это комедия, пропущенная через призму привязанности и страха.

Ужасной же бывает именно жизнь. Просранная, пустая, растраченная на всякую ерунду, на погоню за химерами и навязанными, чуждыми нам ценностями, ежеминутно отравляемая как собой, так и ближними, и особенно близкими, любящими нас людьми… В результате мы приходим к смерти в лучшем случае лишь с несколькими действительно стоящими мгновениями среди долгих попусту растраченных лет. Это действительно страшно. Кстати, в какой-то из восточных традиций, сейчас я уже не помню в какой, продолжительность жизни человека измеряют исключительно в действительно ценных мгновениях, считая, что всем остальным временем пребывания человека в его теле можно попросту пренебречь.

Потом мне пришла в голову мысль о том, что было бы забавно, если бы для входа в любое помещение надо было бы кидать монету или специальный жетон в замочную скважину.

В маршрутке я встретил Господа. Место рядом с ним было свободно, словно ждало меня.

– Скажи мне, – спросил он, когда мы поздоровались, ты веришь в НЛО?

– Я не верю, – ответил я, – не в НЛО, а вообще.

– Во как! – оживился он.

– Видишь ли, есть вещи, которые я знаю. Намного больше того, чего я не знаю. Относительно части неизвестных мне вещей у меня есть определенное мнение или набор гипотез. Так вот, вера во что-либо – это возведение той или иной гипотезы в ранг истины без каких бы то ни было для этого оснований. Другими словами вера основана на неспособности или нежелании человека понять гипотетический характер принимаемых им за истину утверждений. А это либо насилие над разумом, либо отсутствие его, как такового. Что же до НЛО, то тут есть весьма и весьма интересный казус: Дело в том, что статистически НЛО наблюдало значительно больше людей, чем ту же английскую королеву или нашего президента. При этом НЛО у нас официально не существуют, тогда как сомнение в существовании королевы или президента допустимо разве что на страницах художественного произведения.

– Интересная мысль. Не хочешь зайти куда-нибудь посидеть за чашкой кофе?

– С удовольствием.

Мы зашли в кафе. Заказали кофе и по кусочку чизкейка.

– Чем больше я с этим сталкиваюсь, тем сильнее меня пугает та топорность, с какой сегодня власти проводят политику всеобщей охренистианизации и патриотизации населения, – изрек Господь и посмотрел на меня.

Судя по его взгляду, он ждал каких-то слов от меня, поэтому я сказал:

– Знаешь, у меня со времен школьных политинформаций на политику стойкая аллегория с приступами тошноты в случае передозировки, так что я усиленно старюсь не следить за происходящим в стране, тем более что только так можно хоть что-то понять в окружающей нас действительности.

– Вот именно! У любого нормального человека эти методы не могут не вызывать отвращения к насаждаемым ценностям, и насаждающие их люди не могут этого не понимать. А это может означать либо то, что количество, да и качество нормальных людей таково, что ими легко можно пренебречь и не забивать себе голову новыми технологиями в области управления массами. И тогда нас ждет реставрация всех прелестей той жизни, об одном только упоминании о которой любому нормальному человеку становится тошно. Либо якобы насаждая эти ценности, власти желают выработать рвотный рефлекс у населения, чтобы на этой волне тошноты впихнуть в нас под видом противорвотной пилюли очередной и наверняка еще более маразматический пакет обязательных для всеобщего разделения ценностей.

– А почему обязательно маразматический?

– Потому, что в ответ на обвинение в маразматичности отстаиваемых утверждений обвиненный в этом чаще всего заявляет: «Ну давайте тогда…» и предлагает нечто еще более маразматическое под видом чуть ли не единственной альтернативы. Одно время я думал, что это – тактический прием спора, но позже убедился в том, что слишком многие люди так мыслят и всю жизнь делают выбор между теми или иными маразмами, не понимая того, что сами доводят любую идею до крайней степени маразма.

– Кстати, а мы с тобой в какой-то степени коллеги, – сменил я тему, вспомнив недавний разговор с шефом.

– Это в каком еще смысле?

– Как сказал мне один весьма интересный человек, одной из наших наиболее ненасытных потребностей является потребность заебывать всех и вся, и с этой точки зрения бог – это тот, кого можно заебывать в любое время дня и ночи. Осознав это, предприимчивые люди создали своеобразные институты заебывания или религии, члены которых за право заебывать бога своими молитвами должны не только содержать администрацию этих институтов, но и практически беспрекословно выполнять все их требования и всячески способствовать как добровольной, так и принудительной вербовке новых членов в эти институты. Так бог из заебываемого превратился в заебывающего или своего антипода, имя которому дьявол.