Мэрион Брэдли - Верховная королева (Туманы Авалона - 2)

- Наверное, я никогда не набрался бы храбрости сказать об этом вслух, если бы не Белтайн... Много сотен лет предки наши поступали так, не стыдясь, перед лицом богов наших и по их воле. И... послушай вот что, родная моя... раз я буду здесь, с тобой, моя Гвенвифар, тогда, если родится ребенок, ты сможешь с чистой совестью поклясться, что дитя зачато в нашей супружеской постели, а узнавать доподлинно, как там обстоит дело, нам и ни к чему... любовь моя ненаглядная, неужто ты не согласишься?

Дыхание у Гвенвифар перехватило. Медленно, о, как медленно протянула она руку - и вложила ее в ладонь Ланселета. Артур легонько коснулся ее волос; Ланселет подался вперед - и поцеловал ее в губы.

"Я замужем уже много лет, а теперь вот напугана, точно девственница", - подумала она, и тут ей вспомнились слова Моргейны: вешая амулет ей на шею, золовка сказала: "Берегись, хорошо подумай, о чем просишь, Гвенвифар, ибо Богиня может и даровать тебе просимое..."

Тогда Гвенвифар решила, Моргейна имеет в виду лишь то, что, ежели королева просит о ребенке, то того и гляди умрет родами. А теперь она вдруг поняла: все не так просто, ибо вот сложилось так, что она может получить Ланселета, не мучаясь виною, с дозволения и по воле своего законного мужа... и, словно прозрев, подумала: "Вот чего я на самом деле хотела; спустя столько лет ясно, что я бесплодна, никакого ребенка я не рожу, но по крайней мере получу хотя бы это..."

Трясущимися руками она расстегнула платье. Казалось, весь мир умалился до этого крохотного мгновения, до этого полного и безграничного осознания себя самой, и тела своего, пульсирующего желанием и страстью, - прежде королева понятия не имела, что способна на такое. Кожа у Ланселета такая нежная... она-то думала, что все мужчины похожи на Артура - загорелые, волосатые, а у Ланселета тело гладкое, словно у ребенка. Ах, она их обоих любит, любит Артура тем больше, что у него достало великодушия подарить ей этот миг... теперь они обнимали ее оба, и Гвенвифар закрыла глаза, и подставила лицо поцелуям, не зная доподлинно, чьи губы припадают к ее устам. Пальцы Ланселета, - его, никого другого! - погладили ее по щеке и скользнули к обнаженной шее, перехваченной ленточкой.

- Что это, Гвен? - спросил он, припадая к ее губам.

- Ничего, - отвечала она. - Ничего. Так, пустячок; от Моргейны достался. - Гвенвифар развязала ленту, отшвырнула амулет в угол - и соскользнула в объятия мужа - и любовника.