Джини Кох: Прикосновение чужого

Уйат вздохнул в очередной раз.

— Мы вам все объясним, как только вырвем вас из рук Джеффри.

— Этого не понадобится, — засмеялся Мартини. — Заметьте, как она смотрит на меня. Также напоминаю о том, что внутри группы нет никаких правил. Так что всем пора привыкать к нам, как к паре.

— Блин, вы так уверены, что я готова со страстью броситься на вас? — если это его обычный способ знакомиться с девушками, и если он всегда такой отчаянный и цепкий, что сходу предлагает свидание, наверное его избранницы с визгом улепетывают от него куда подальше, лишь бы избавиться от такой назойливости.

— Нет. Просто мы все здесь настолько горячие, что я спешу занять место рядом с вами первым, — Мартини кивнул на Гауэра. — Вот теперь все должны убедиться: она — моя.

Гауэр покачал головой:

— Он будет многое вам предлагать на первом свидании, но не позволяйте ему управлять собой. Он не настолько психически неуравновешен, как вам может показаться. Джефф точно знает, чего хочет. Быстрее, чем мы можем сообразить.

— Хорошо, — я перевела взгляд обратно к Уайту, который сидел молча, лишь усмехаясь на происходящий разговор. — Где, собственно, ваша штаб-квартира? Я не просто так спрашиваю. Я живу здесь и хорошо знаю город. Могу сразу предложить самый быстрый путь к аэропорту из любой точки. А мы явно едем в аэропорт.

— Вы именно тот человек которого я надеялся отыскать, — улыбнулся Уайт.

Как оказалось, штаб расположился в Нью-Мексико. Если быть точным, в нескольких милях от Розуэлла, что в Нью-Мексико.

Летели мы недолго, стартовав из Сагуаро Интернейшнл. Само собой, на частном самолете, сером и без опознавательных знаков. Пилотировал его тот же тип, что вел лимузин. Тип был одет так же как и Мартини, хоть и значительно уступал ему в росте.

Во время перелета я сделала несколько попыток пошутить на тему людей в черном, но мои шутки успеха не имели. Не было даже принудительного смеха, а Мартини продолжал испытывать на мне свое значительное очарование, чем чуть не заставил всерьез задуматься о пластической операции и программе защиты свидетелей, чтобы он никогда не смог найти меня.

Здесь же я получила шанс взглянуть на себя и убедилась, что Мартини все это время просто развлекался, потому что выглядела я катастрофично. Стоило разозлиться на этих людей, потому что они не дали ни шанса посетить, хотя бы, химчистку, так что мой деловой костюм можно смело выбрасывать. Волосы тоже в беспорядке, грязное лицо. Лишь туфли и сумочка относительно не пострадали. В конце концов, я решила не заморачиваться всем этим и тут же почувствовала, что смогу даже прочитать «Феминистский манифест» и не сгореть от стыда при этом.

Нарушая правила полетов коммерческих авиарейсов, мне разрешили отправить СМСки всем тем, кто мне все это время звонил или присылал сообщения, потому что этот список продолжал расти, а Мартини не позволил бы мне ни с кем поговорить. Он также настоял на том, чтобы читать сообщения, которые я отправляю. Он сказал, что это по соображениям безопасности, но мне показалось, чтобы он мог дотрагиваться до меня и дышать мне в ухо.

Всем я отправила сообщение с одним содержанием: «Я в порядке, нахожусь в полиции и не знаю, когда освобожусь». Только Чаки отреагировал на это эсэмэску бурно, посчитав, что я в беде. К нему еще со школы прилипло прозвище «Заговорщик». Он ненавидел его, хотя оно подходило к его характеру. Конечно, учитывая обстоятельства, в этот раз Чаки мог оказаться прав — пока и для меня происходящее выглядело весьма таинственно.

Я едва успела отписаться всем, как самолет пошел на посадку, прокатился по короткой полосе, после чего мы пересели в большой, серый внедорожник. Я попыталась пошутить на эту тему, но шутка снова не имела успеха. Очевидно, эти ребята не были любителями юмористической фантастики.

Наконец, мы подъехали к строению, которое, как мне думается, и было их штабом. Более неинтересного здания я давненько не видела. Под стенами из рифленой стали должно быть намного жарче, чем на улице. Окрашено это все старой доброй белой «навахо» — самым скучным из всех возможных вариантов окраски. Сказать, что это скучное здание — не сказать ничего.

— Ух ты. Если значение этого грязного, скучного и такого скромного домика прямо пропорционально его назначению, вы, ребята, должны работать на самую важную организацию в мире.

— Так и есть, — тихо ответил Уайт, открывая толстую металлическую дверь с табличкой «Только для сотрудников».